Это мне повезло крупно, что заметил. Считай, в рубашке родился с серебряной ложкой во рту и прочими атрибутами
врожденного везения.
Ладно, аномалия не активна. А дальше что? Спрятаться-то мы спрятались, только теперь оказались в мышеловке. И дверка захлопнулась. Возвращаться
к двери, через которую вошли, нереально. И потом, кто сказал, что ее тоже кто-нибудь не прикрыл уже. Да и не возвращаются в зоне никогда. Добираться
до оставшейся неисследованной стены и надеяться, что там будет выход, тоже не вариант. Ломиться в закрытую дверь или учиться лазать по стенам и
уходить через короб. Бред какой-то. Оставшийся вариант — сидеть и ждать. Пока не сдохнешь с голоду или не свихнешься и не попрешь на жарки. Как
мотылек на лампочку.
Никто и не подозревал, а будет у Угрюмого феерический конец. Жаль, никто не увидит. Шутка опять получилась паршивой, но отшучивался я не для
кого-то, а для себя. Так что сойдет.
Болтиков в карманчике оставалось штуки три. Я с прискорбием вытащил металлическую болванку и подумал, что если дальше так пойдет, то скоро мне
кидать будет нечего, разве что раскидывать боезапас по одному патрону. Интересно, что будет, если патрон в жарку попадет? Обычно из жарки, если туда
что-то попадает, кристаллы и огненные шары получаются. Ну, еще пресловутые «капли», за которые я, по договоренности с барменом, должен был бы сейчас
водку жрать на халяву и отсыпаться. И кой черт меня дернул связаться с этим Хлюпиком.
Рука привычно дернулась в короткий замах и обратно. Болтик пролетел метров семь и покатился по полу. Жарки не заставили себя ждать. Так как
среагировали они не в мою сторону, я мог сидеть, высунув нос наружу, и наблюдать за феерией. А посмотреть было на что, и аномальное зрелище в самом
деле притягивало, завораживало.
В воздухе закрутилось сразу три сгустка. Набухая, как бутоны, и распускаясь, как огромные пышные цветы, из которых огненной струей неожиданно
вываливался непомерно большой пестик. Три активные жарки — это убийственно красиво.
Зал осветило практически полностью. Я забегал глазами по помещению. Сейчас увидел все завалы и разглядел наконец противоположную стену. Глухая
была та стена. И другого выхода, как уже известные две двери и неведомая шахта, не было.
Жарки потихоньку стали затухать, и по стенам снова заплясали странные всполохи. Я задрал голову. Над центром зала порхало… Нет, я не смог бы
это описать. Таких штук я не видел никогда. Словно пламя от костра поднялось в воздух и, будто птица, замахало крыльями. Хотя формой этот огонек,
размером с кабанью голову, напоминал скорее бабочку.
Точно. Потревоженная бабочка. И порхает так же. И такая же непостижимо красивая. Плохо дело, Угрюмый, не иначе мир перевернулся, если ты решил
аномалиями любоваться.
Бабочка стала опускаться вниз. Движения ее стали более спокойными, плавными. Даже немного заторможенными, словно внутри у нее села батарейка
или закончился завод. На высоте полутора метров она застыла на мгновение и вдруг снова задергалась, быстрыми резкими движениями запорхала в мою
сторону.
Только этого мне не хватало. Я зло сплюнул. Словно по приказу бабочки снова завозились жарки. Причем теперь они глядели четко в мою сторону.
Вот ведь зараза!
Я откатился назад. Подскочив на ноги, вжался в стену рядом с Хлюпиком. Снаружи затрещало струящимся пламенем.