Бред, мысленно отругал себя я. Слушать чужие сказки не зазорно, но самому-то зачем фольклором заниматься и мифы плодить? Хватит бредить,
Угрюмый.
Под ногой хрустнуло. Я вздрогнул. Неужели болт. Замерев на месте, я посветил себе фонариком. Пятно света метнулось под ноги. На полу валялась
россыпь мелких камешков. Никакого болта. Да и быть его тут не могло.
Параноик чертов.
Только сейчас понял, что стою на месте. Причем с перепугу не только сам остановился, но и Хлюпика остановил. Я повернулся. Он стоял рядом
притихший и послушный, как божий агнец.
— Случилось что-то? — аккуратно поинтересовался мой спутник.
Случилось. Ослабил лямку. Ремень легко скользнул с плеча. Рюкзак шлепнулся на пол.
— Привал, — скомандовал все еще ожидающему ответа Хлюпику.
Расстегнув рюкзак, я углубился в его недра. Хлюпик присел рядом. С любопытством наблюдал за мной. Ждал, видимо, еще чего-то необычного, вроде
подбирания артефактов или кидания болтов по аномалии. Но на этот раз, к его разочарованию, все оказалось банально.
Я вынул две банки тушенки, поставил на пол и принялся застегивать рюкзак. Внутри осталось еще две. И то удача. Могло ни одной не быть, ведь
таскать на себе консервы до кордона — это лишний вес по зоне волохать. Тут недалеко. С голодухи не помрешь. Никто ж не знал, что вместо того, чтобы
вытащить отсюда Хлюпика и вернуться, мы влипнем в такую передрягу. Был бы на моем месте кто другой, сидели бы сейчас голодные. У меня же привычка. Я
лишнего веса не боюсь, а патроны, консервы и аптечка лишними не бывают. Никогда. Мало ли что.
Хлюпик на удивление молча смотрел, как вскрываю банку ножом. Первую протянул ему. Когда его пальцы уцепились за жестяной бок банки, в глазах
появился алчный блеск, достойный неандертальца. На этот раз он слопал все подчистую и даже управился быстрее меня. Куда девался тот интеллигент, что
еще утром вяло ковырял точно такую же тушенку и делал вид, что она ему не по нутру. Голод не тетка. А аппетит здесь быстро нагуливается.
Выскоблив остатки тушенки, я привалился спиной к стене, запрокинул голову и сомкнул веки. Желудок сыто заурчал, переваривая тушенку.
— Все. Тихий час пятнадцать минут.
— Так час, пятнадцать минут или час пятнадцать? — к Хлюпику возвращалась его разговорчивость.
Я приоткрыл один глаз, посмотрел на него недовольно.
— Хлюпик, не пытайся казаться глупее, чем есть. Толкни через четверть часа.
Подремать, хоть и пятнадцать минут, будет очень кстати. Глаза закрылись мгновенно.
— Угрюмый, а, Угрюмый, а мы где сейчас?
— В канализации, — отозвался я, не разлепляя смеженных ресниц.
— Это я понял, а… — Он замялся, когда продолжил, голос его вибрировал от напряжения. — А если мы отсюда никогда не выберемся? Мы все идем,
идем. А выходит, как на месте топчемся. Если выхода нет?
Последнюю фразу я слышал уже сквозь сон. Ответ шевельнулся на краю сознания, но я не стал его озвучивать, предпочел уйти в сон. Через секунду я
отключился…
— …Мы с вами на месте топчемся.