Пусть посчитает.
Стрелять в меня ему нельзя. В противном случае ему надо бежать, пока Кабан до него не добрался. А я могу, ведь и вправду могу, шарахнуть.
На самом деле не могу, конечно, но Карась-то об этом не знает.
— Не будешь, — покачал головой я. — А вот я могу.
Внутри все клокотало от напряжения. Логика логикой, а в чужую башку, тем более такую бесбашенную, не залезешь. По уму, так ему меня убивать не
резон, а по жизни… Вот как переклинит сейчас этого шутника доморощенного, как нажмет пальчиком на крючочек и сделает из меня дуршлаг. Так что мой
блеф на грани фола.
Я впился в него взглядом. Как с собакой. Кто первый отвернет, тот и проиграл. Карась принял игру и вперился мне в зенки, заглядывая внутрь чуть
не до самой поджелудочной железы.
Наверное, два мужика в тумане с направленными друг на друга автоматами смотрятся изящно. Особенно если никто ни в кого не палит, а просто
пытаются в душу друг к дружке заглянуть.
Когда-то в школе мы играли в такую игру. Главное в той игре было не заржать. Здесь главное было — сломать чужую волю.
Я почувствовал, как намокает спина. Карась кривил губы, лоб покрыла испарина.
— Сидит сталкер дома, — поведал он таким натруженным голосом, как будто сидел на горшке. — Звонок в дверь. Он открывает, а там девочка стоит.
Маленькая такая в розовом платьице, с дурацкими косичками, огромными бантами и коса в руках. Сталкер спрашивает: «Девочка, ты кто?» Та отвечает: «Я
смерть». Сталкер развеселился: «А чего такая смешная?» А девочка: «Я не смешная, я нелепая».
На этот раз не засмеялся даже сам Карась. Не до смеху было.
— Оружие клади, — ледяным тоном повторил я. — На счет «три» стреляю. Раз.
На лице Карася заметались противоречия. Я держал паузу, понимая, что вечно это происходить не может.
— Два, — услышал я будто со стороны свой собственный голос.
Интересно, что будет на счет «три»? Если любитель сталкерских анекдотов окажется упрямее и ствол не опустит. Стрелять-то мне нечем.
Карась закусил губу и отвел взгляд. Все!
— Ствол на землю, — сдерживая триумф, как можно бесцветнее проговорил я.
Карась хохотнул как-то истерично и бросил автомат на землю.
— Теперь ко мне его ногой подтолкни, — попросил я, чувствуя себя сапером, разбирающим взведенную мину.
Еще пара шагов, и я при оружии. Главное — не сорваться. — Ну!
Он чуть ли не с барской небрежностью толкнул ствол. Автомат полетел в мою сторону, замер в шаге. Все, Карасик, сделал тебя дядя Угрюмый. Я
бросился на корточки поспешнее, чем требовалось. Рука метнулась вперед к заветной цели. Пальцы ощутили холод металла. Я поднял взгляд на Карася и
обомлел.
Прежде чем я успел подхватить чужое оружие, в руке противника появился пистолет. Шустрая сволочь. Вот сейчас он выстрелит, и будет мне розовая
девочка с косой.
Время остановилось. Я тянул к себе брошенный Карасем автомат, но автомат почему-то был тяжелым и тянулся мучительно медленно. Значительно
медленнее, чем поднималась рука с пистолетом.