И белокосый протянул ей тоненький ажурный венец, который на его огромной коричневой ладони смотрелся чересчур большим браслетом.
Хелит собрала душевные силы в кулак, чтоб не выдать истинных чувств.
«С чистого листа, – напомнила она себе. – Все с чистого листа. Заново».
Она аккуратно взяла венец, не догадываясь, что с ним теперь делать: надеть на голову или нет. Хорошенькое дельце, а вдруг сначала нужно совершить какую-нибудь церемонию? Спросить не у кого, кроме…
Мэй, словно прочитав по ее лицу невысказанный вопрос, смешно скосил глаза к переносице и взглядом показал наверх. Значит, следовало надеть. И Хелит осторожно опустила обруч себе на макушку.
Выглядела она такой недотепой, что Мэй едва удержался, чтоб не хихикнуть по-мальчишески. В приграничье нравы попроще, а в столице девицу подняли бы на смех, хотя держалась она неплохо для своего возраста и положения. То ли не ожидала, что вопрос наследования так внезапно решится в ее пользу, то ли рассчитывала избежать тягот власти. Обычно Рыжему легко удавалось читать по лицам тайный умысел. Житейский опыт, знаете ли, не убывает. Не то что сила…
– Я почту за честь оказать достойный прием новой владетельнице Далатта, – молвил Мэй, делая знак домочадцам и охране оставить его наедине с Хефейдом и Хелит.
– Век тебе буду благодарен, – сказал Хеф, когда они остались втроем. – За то, что умудрился спасти нашу девочку.
– Она сама спаслась.
– Как? – поразился Хеф, обращаясь к девушке.
Рыжий вкратце пересказал недавнюю историю.
– Понятия не имею, как она умудрилась уцелеть, – пожал плечами Мэй и поторопился пояснить: – Леди Хелит ударили по голове, и она потеряла память.
– Ты совсем меня не помнишь? – спросил далаттец, бережно касаясь плеча своей госпожи.
Девушка огорченно покачала головой:
– Нет. Простите.
– Ее приходится заново учиться разговаривать. Может быть, ты поторопился с клятвой?
Рыжий перешел на гайши, рискуя обидеть Хелит, не знавшей этого языка. По крайней мере, другая униэн непременно обиделась бы.
– Мэй, ты не поверишь, но я загнал двух коней по пути в Эр’Иррин, чтобы уличить тебя во лжи, а то и в чем-то похуже. Я ведь точно знал – Хелит мертва. Я своими руками пытал атамана-нэсс, который устроил засаду возле Тощей Гати. Он захлебывался собственной кровью и желчью, жрал свое дерьмо, но клялся Непостижимым, что лично снимал с трупа платье и сапоги. Лично! – рассказывал Хефейд.
– Как попал к тебе этот разбойник?
– Случайно… а может, и не случайно…
Хефу не занимать сообразительности, ибо, когда Мэйтианн еще пачкал пеленки в колыбельке, тот уже рубился с дэй’ном. Рыжий незаметно покосился на Хелит, пытаясь определить, понимает она, о чем идет речь или нет. И остался ни с чем. Проще было прочитать еще ненаписанную книгу, чем догадаться о помыслах девушки из Далатта. Одно ясно, за хладнокровным спокойствием скрывается нечто неординарное. И пусть не обольщается Отступник ни юным личиком, ни смиренным видом, ни кротким взором невинной девушки. Та, которая затаилась в Хелит, по-прежнему ждет своего часа. Ничего, ничего… Мэй тоже умеет быть терпеливым.
– Поговорим позже, Хеф. Простите, леди Хелит.
– За что?
– Просто так. Воину никогда не лишне извиниться перед женщиной, – любезно улыбнулся Мэй.
– Узнаю старого доброго Мэйтианна, – хмыкнул далаттец. – Столичные штучки.
«Много ты знаешь о столичных штучках», – снисходительно подумал тот.
Раньше Рыжий обожал всякие загадки, просто обожал. А потом резко разлюбил. Но не исключено, что ему придется вспомнить старое.
Глава 3
«Счастливчик» Мэй
Даэмли
После очередной бессонной ночи предложение мадда Хефейда можно было бы смело отвергнуть. Дескать, нагулялся по округе за последние несколько дней до одури, хорошего понемножку. Но Хеф, говоря о пустяках, коснулся последовательно отсутствующей мочки левого уха (в юности покалечился), подбородка и мочки правого уха. На языке знаков, распространенном среди воинов старшего поколения, это означало – у далаттца есть кое-что, предназначенное исключительно для ушей Мэя. Такие вещи лучше говорить с глазу на глаз, чтобы подслушать смог один лишь ветер.
«Ну ладно… С ветрами у нас проблем нет», – подумалось Рыжему.
Под надуманным предлогом – показать место, где на леди Хелит напали разбойники, – Мэй и его гость в сопровождении своих оруженосцев оставили Эр’Иррин на попечение раздосадованного Дайнара. Ехали молча, думая каждый о своем. О чем были помыслы Рыжего – неведомо. Хефейд то и дело бросал взгляды на молодого князя.
Эх! Видел бы князь Тир-Галана своего первенца сейчас. Как держится в седле, как смотрит перед собой! По ветру летит огненная грива волос, спина прямая, широкие плечи, сидит на вороной чистокровке как влитой, у левого стремени бежит матерая свирепая сука из своры. И гадать не нужно, кто таков – повелитель и защитник земель, воин и зрелый муж. Твой сын, Финигас!
Много лет назад Оллес, не дослушав рассказчика, сразу сказал: «Ложь!» – и никому никогда не позволял хулить Рыжего Мэя в своем присутствии. Далаттский повелитель никогда не ошибался в друзьях.
Мысли о покойном господине не на шутку расстроили старого воина, напомнив, что никто не вечен.
– Вот тут все и произошло, – сказал Мэй, указывая на песчаный противоположный берег Бэннол.
– Паршивое место.
– Не то слово, – согласился Рыжий. – Сам делаю крюк. Аж до самого Карста.
– Правильно, – одобрил Хеф. – Так-то оно спокойнее будет.
Они какое-то время обменивались нехитрыми мыслями относительно тактики форсирования водных преград, старательно избегая смотреть друг другу в глаза. Пока разговор сам собой не помер.
– Прогуляемся? – предложил Мэй.
– Самое время.
Оставили молодого далаттца в компании с еще более юным Хельхом, наказав стеречь лошадей, а сами спешились и неторопливо прогулялись в близлежащую рощу.
Пахло молоденькими клейкими листочками, припекало солнышко, хоть бы веточка хрустнула под ногами Рыжего. Не у каждого следопыта так ладно выйдет.
– Не хочешь спросить, отчего я Хелит домой не увожу? – спросил Хеф.
– Хочу, – согласился Мэй. – Отчего ты не увозишь леди Хелит в Далатт, мадд Хефейд?
– Оттого, благородный князь, что опасаюсь, как бы не приключилось с ней новое несчастье. Дэй’ном не оставят своих попыток убить наследницу Оллес.
– Почему?
– Говорят, что их Читающая-по-Нитям в Мажью Ночь предрекла, будто дочь Кер станет угрозой дэй’ном и сильно им навредит.
– Каким образом? – удивился Рыжий.
– Вроде бы она приведет на белый трон Лот-Алхави нового Верховного Короля униэн.
Мэй соображал быстро. Значит, так: дочь Кер – несомненно, Хелит, иначе и быть не может, только у ее рода на гербе священный пятилистник. Читающие-по-Нитям абы что во всеуслышание не говорят. Они в основном молчат, а если уж отверзают уста, то не для праздной болтовни. Тем паче в Ночь Чаш…
– И чем так грозен окажется для дэй’ном новый Верховный?
– Откуда мне знать, Мэй? Да и не ведал о таких мелочах нэсс-убийца.
– Стало быть, ты думаешь, что дэй’ном специально послали наемников к Тощей Гати убить Хелит?
– Полагаешь иное?
Нет, полагать тут было нечего. Прозрение Читающей-по-Нитям – вещь слишком серьезная, чтобы закрывать на нее глаза. Хотелось бы знать, что на это скажет Читающая униэн? Альмар, кстати, тоже не слишком возрадуется появлению неведомого преемника.
– Темны слова дэй’ном, – вздохнул Рыжий. – «Приведет на трон»? Странно. Не родит, получается, а приведет.
– Теперь понимаешь, что Хелит лучше оставаться в Эр’Иррине.
– Лучше-то оно лучше…
В отсвете молодой листвы глаза Мэя казались скорее не серыми, а ярко-зелеными. И такая смертельная тоска плескалась в них, что у видавшего виды старого воеводы сжалось сердце.
– А когда придет из Лот-Алхави приказ доставить ее пред ясны очи Альмару, что прикажешь мне делать, мадд Хефейд? Или думаешь, где Отступник, там и до Предателя рукой подать?