Герман резко вскинул арбалет, намереваясь уже спустить курок, как вдруг... Разъяренный самец жабобыка
вылетел из сгустившейся возле высоких зданий мглы и шлепнулся на асфальт в нескольких метрах от них. Все произошло настолько неожиданно,
что Герману показалось, будто чудище упало с неба. Распахнув огромную пасть, жабобык раздулся и заклокотал. В отличие от своей маленькой
подружки, совсем недавно отправленной Германом на тот свет, этот экземпляр отожрался до тонны, а то и больше. Во всяком случае, при должном
умении и желании такая тварь вполне могла проглотить легкий автомобиль Багажников вместе с пассажирами. Похоже, жабобык уже обнаружил
гибель своей второй половины и теперь, застав неподалеку от места преступления целую толпу народа, собирался выместить на ней ярость.
- Ситуация осложняется, - заметил Герман, как показалось Францу, почти веселым голосом. Охотник всегда вел себя в минуту опасности
именно так, умело скрывая страх. - Сейчас такое на нас на всех радостное настроение снизойдет, что мы даже в желудке себя хорошо
почувствуем.
Мусорщики отступили. Жабобык топтался на месте, клокотал и булькал, не зная, с кого начать. И тут один из шестерки Мусорщиков,
преграждавших путь к мосту, совершил роковую ошибку. Он швырнул в жабобыка копье. Кидаться в жабобыка копьями было так же неразумно, как
обсуждать с Меганиками красоту мутантов - разозлишь их до потери сознания. Тварь обиженно взревела, вспомнила далеких квакающих предков и,
взвившись в воздух, всем своим немалым весом рухнула на обидчика, заодно придавив еще троих. Массивный хлыст длинного и тяжелого языка
разметал ближайших Мусорщиков по проулку. Воцарилось форменное столпотворение, словно в клан приехали Багажники и, не обнаружив положенную
Дань, решили устроить маленькую кровавую разборку. Жабобык клокотал, щелкал языком, Мусорщики орали, стреляли из трубок (паралитические
стрелы застревали в толстой шкуре чудовища), швырялись в него всем, что попадалось под руку в ход шли копья, камни, валявшиеся под ногами
железки, стекла и ножи.
"Пока ребята резвятся, самое время сделать ноги", - здраво рассудил Герман.
- Бегом! - рявкнул он, толкнул Франца и помчался вдоль улицы туда, где, охая, приподнимались с земли два чудом уцелевших врага.
Носком сапога он изо всех сил ударил одного из них в лицо, так что тот рухнул навзничь. Другой бросился в ноги Францу, и тот упал,
винтовка отлетела в сторону. Чертыхнувшись про себя, Герман вернулся, прыгнул уроду на спину и от души врезал ему прикладом арбалета по
затылку.
Затем Герман рванул Франца на себя. Парень отчего-то не желал подниматься, только всхлипывал от страха. Герман дернул его сильнее,
но тот безвольно повис у него на руках.
- Да что с тобой?! - заорал Герман и только тут заметил, что в голени у представителя клана Бастиона торчит паралитическая стрела.
- Успел-таки воткнуть! - Герман с ненавистью пнул потерявшего сознание врага под ребра. Затем щелкнул пальцами, призывая Гнева, и
взвалил Франца на плечи.
Напоследок он оглянулся и увидел, что разъяренный уколами десятков копий и отравленных дротиков жабобык расшвыривает Мусорщиков
таранными прыжками, его длинный язык взвивается вверх, опускается вниз и хлещет из стороны в сторону, устраивая в рядах обороняющихся целые
просеки.