Расстрел решили провести в комнате первого этажа, где размещались пулеметчики из охраны дома. Достоинства этого помещения были очевидны: комната небольшая, полуподвальная, окно расположено очень низко и выходит в переулок. Там можно поставить грузовик с работающим мотором. Машина будет стоять во дворе, а не на улице, это тоже важно – работающий двигатель и стреляющий глушитель замаскируют звуки выстрелов.
Организаторы убийства понимали, что размеры комнаты должны быть такими, чтобы жертвы не имели возможности разбежаться или спрятаться, а исполнители могли без напряжения контролировать пространство. То есть комната должна быть небольшой. Но ни Юровский, ни его товарищи не обратили внимания на то, что выбранная ими комната не просто небольшая – она очень маленькая. И по этой причине не годится для решения поставленной задачи. Несоответствие размеров комнаты количеству жертв и избранной методике их уничтожения обнаружится в ходе расстрела и доставит Юровскому и иже с ним массу неудобств. Арестантов же просчет организаторов обречет на нечеловеческие муки.
Итак, план расстрела был принят. Очевидно, что тогда же было решено, что делать с трупами. Здесь никто не видел большой сложности – опыт уничтожения неугодных новой власти уже имелся. Обычно большевики не утруждали себя ни рытьем могил для своих жертв, ни маскировкой их захоронений. Как правило, тела убитых бросали в заброшенные шахты, но иногда оставляли в придорожных канавах, лишь слегка прикрыв хворостом.
Местом, куда было решено вывезти трупы, был определен лес у деревни Коптяки. Окрестности города лучше всех из большевистского руководства знал Петр Ермаков. Возможно, именно он и сказал Юровскому про Коптяковский лес. Яков Михайлович съездил, посмотрел. Потом съездил еще раз, уже с Голощекиным. И место, где будет проведено сокрытие трупов, утвердили.
Пока неясно, каким способом намеревались избавиться от трупов. Сбросить в шахту? Закопать? Обезобразить тела до неузнаваемости? Или полностью их уничтожить? Если последнее, то опять же: каким образом?
Неясно и что получилось в итоге: «расстрельщики» действовали по заранее намеченному плану, по ходу дела внося в него коррективы, или это была чистой воды импровизация?
На все эти вопросы мы будем искать ответы позднее.
Пока же мы можем смело утверждать, что слова Юровского о тщательной разработке операции по уничтожению семьи Романовых ничем не подтверждаются. Как можно говорить о тщательности, когда допущены столь значительные промахи? Место расстрела и оружие были выбраны крайне неудачно. Комната оказалась слишком мала для того, чтобы провести расстрел по задуманной схеме: одиннадцать исполнителей практически одновременно стреляют в грудь одиннадцати арестантам. Это стало причиной того, что сам Юровский назвал «безалаберной стрельбой» и обрекло жертвы на мучительную смерть.
Теперь о скрытности. Из воспоминаний участников расстрела со всей очевидностью следует, что о скрытности операции ни Юровский, ни его начальство особенно не задумывались. Лишнего шума не хотели – это да, но каких-то серьезных и продуманных действий по сохранению убийства в тайне не предпринималось. Расстрел в полуподвальной комнате, грузовик с работающим мотором под окном – вот и все мероприятия, чтобы обеспечить скрытность на этом этапе операции. Пока же, забегая вперед, отметим, что место, где совершались какие-то действия над трупами, было «засвечено» с самого начала. Белогвардейские следователи обнаружили его без малейшего труда.
Справедливости ради мы должны признать: если бы у Голощекина, Юровского и иже с ними была акцентированная цель убить Романовых так, чтобы никто и никогда не узнал, где, когда и как это произошло, – они смогли бы это организовать. Люди неглупые. Но для этого требовалось, чтобы задача была сформулирована соответствующим образом. Для этого кто-то (Ленин? Свердлов?) должен был сказать Голощекину, а тот, в свою очередь, Юровскому примерно следующее: «Сделай все тихо. Так, чтобы никто ничего не увидел, не услышал, ни о чем не догадался. И трупы спрячь так, чтобы никогда не нашли ни их, ни того места, где мы с ними разобрались. Головой отвечаешь». Вот тогда Юровский всерьез думал бы о скрытности. И можно не сомневаться – сделал бы все так, чтобы комар носа не подточил.
Очевидно, что такой строгой установки Юровский не получил. Потому что Голощекин не видел в предстоящей операции ничего из ряда вон выходящего. Всего-то и делов: расстрелять одиннадцать человек. Сколько уже всякого разного люда расстреляно… Да, царь, да, с семьей, но они такие же люди, как и все. И жизнь в них держится ничуть не крепче, чем в мелком дворянчике или в простолюдине. Нет, задача уничтожения Романовых не виделась сложной. Потому и команда Юровскому была дана самая общая: всех уничтожить, а тела спрятать. Как задача была сформулирована, так и готовилось ее исполнение. Как это выглядело на практике, мы увидим дальше.
Последние пятнадцать минут
Мы опустим события, связанные с ожиданием Юровским команды начать операцию и с затянувшимся за полночь прибытием автомобиля. Эти два очень важных обстоятельства мы рассмотрим несколько позже.
Семью Романовых разбудили под тем предлогом, что в связи с наступлением белых оставаться в доме опасно и узникам предстоит переезд в другое место, а пока им нужно незамедлительно перейти в более безопасную комнату на первом этаже. Несмотря на это, сборы семьи не были спешными и заняли около часа.
Скорбный путь узников в расстрельную комнату описали охранники Дома особого назначения Якимов, Павел Медведев и Сухоруков, а также Михаил Медведев (Кудрин). У остальных участников и свидетелей расстрела эти события либо упомянуты вскользь, либо лишены важного для расследования описательного характера.
М. А. Медведев (Кудрин): «Выходим на лестничную площадку второго этажа. Юровский уходит в царские покои, затем возвращается – следом за ним гуськом идут: Николай 2-й (он несет на руках Алексея; у мальчика несвертывание крови, он ушиб где-то ногу и не может пока ходить сам; за царем идут, шурша юбками, затянутая в корсет царица, следом четыре дочери… за девушками идут мужчины: доктор Боткин, повар, лакей, несет белые подушки высокая горничная царицы, на лестничной площадке стоит чучело медведицы с двумя медвежатами. Почему-то все крестятся, проходя мимо чучела, перед спуском вниз».
А. А. Сухоруков (охранник в Доме особого назначения): «Царь на руках несет своего сына дегенерата царевича Алексея. Царевна дочь Анастасия несет на руках маленькую курносую собачку; экс-императрица под ручку со своей старшей дочерью – Ольгой».
П. С. Медведев (начальник охраны в Доме особого назначения): «Впереди шел Государь с Наследником, за ним – Царица, дочери и остальные».
А. А. Якимов (охранник в Доме особого назначения): «Впереди шли Юровский и Никулин. За ними шли Государь, Государыня и дочери: Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия, а также Боткин, Демидова, Трупп и повар Харитонов. Наследника нес на руках сам Государь».
Удивительно, но у всех рассказчиков описание порядка, в каком шли на расстрел обреченные, совпадает практически полностью. У нас будет возможность еще больше удивиться этому обстоятельству, когда мы столкнемся с весьма серьезными расхождениями в их описании расположения обреченных в расстрельной комнате. Почему-то всего через несколько минут память странным образом изменит очевидцам, и они начнут говорить каждый по-своему.