Михаил Юрьевич Быков - Асы Великой Отечественной стр 2.

Естественно, “подтвержденная победа” по множеству разных причин в ряде случаев, если не в большинстве – это совершенно не одно и то же, что реально сбитый самолет противника. На объективность донесений летчиков, как авторов победы, так и ее свидетелей, не в лучшую сторону влияли сами условия динамичного группового воздушного боя, проходившего с резкими изменениями скоростей и высот – в такой обстановке следить за судьбой поверженного врага было практически невозможно, а зачастую и небезопасно, так как шансы самому тут же превратиться из победителя в побежденного были очень высоки. Кроме того, нельзя не принимать во внимание пресловутый “человеческий фактор” – достаточно распространены были подтасовки результатов боев по различным причинам (попытки “пустить пыль в глаза” командованию, скрыть собственные неудачные действия и высокие потери, желание получить награду и т. п.). В качестве иллюстрации можно привести характерную цитату из телеграммы командующего 16-й Воздушной армией С.И. Руденко, направленной им командирам 1-й гвардейской, 234-й, 273-й и 279-й иад после первых дней Курской битвы: “За все дни сбито мизерное количество бомбардировщиков, а истребителей “набили” столько, сколько их и не было у противника. … Пора, товарищи летчики, прекратить позорить советских истребителей”.

Вполне понятно, что множество засчитанных по всем правилам на счета летчиков “сбитых” вражеских самолетов, зачастую абсолютно невредимые, благополучно возвращались на свои аэродромы. В свою очередь, в некоторых случаях картина могла быть обратной: атакованный самолет, падение которого не наблюдалось, не заносился на боевой счет истребителей как сбитый, тогда как на самом деле он из-за полученных в бою повреждений где-то падал или совершал вынужденную посадку на нашей территории. Однако подобных эпизодов было неизмеримо меньше, чем описанных выше. В среднем соотношение записанных на счета летчиков и реально уничтоженных самолетов для всех ВВС воюющих сторон колебалось в пределах 1:3–1:5, доходя в периоды грандиозных воздушных сражений до 1:10 и более.

В данном издании для каждого летчика приведены списки именно ПОДТВЕРЖДЕННЫХ ВОЗДУШНЫХ ПОБЕД, зафиксированных в официальных документах, так как установление количества реально уничтоженных вражеских самолетов даже для отдельно взятого пилота является очень сложной задачей, а составление глобальной картины в целом по советским ВВС для небольшого коллектива исследователей становится практически нереальным.

Необходимо также остановиться на классификации воздушных побед, принятой в ВВС Красной Армии. В советской истребительной авиации, в отличие от союзников СССР по антигитлеровской коалиции (Великобритании и США), не было принято считать воздушные победы, одержанные в групповых боях, в дробных числах. Существовало только две категории сбитых самолетов противника – “лично” и “в группе” (правда, иногда в последнем случае, но далеко не всегда, присутствовало уточнение – “в паре”, “звеном”). Однако, предпочтения, к какой категории отнести заявку на сбитый самолет, с ходом войны существенно менялись. В начальный период боевых действий, когда удачно проведенных воздушных схваток было гораздо меньше, чем поражений, а неумение наших летчиков взаимодействовать в бою стало одной из главных проблем, всячески поощрялся коллективизм. Вследствие этого, а также для поднятия боевого духа пилотов, все (или почти все) заявленные сбитыми в воздушном бою самолеты противника нередко заносились как групповые победы на счет всех участников боя, вне зависимости от их количества. Кроме того, такая традиция действовала в ВВС РККА со времен боев в Испании, на Халхин-Голе и в Финляндии. Позже, с накоплением боевого опыта и с появлением четко привязанной к количеству сбитых самолетов на счету летчика-истребителя системы награждений и денежных поощрений, предпочтение стало отдаваться личным победам. На данный момент авторам не известны какие-либо официальные документы, регламентирующие такую практику, но можно с уверенностью сказать, что такой “пересмотр предпочтений” произошел практически повсеместно в одно и то же время, к лету 1943 года. Следует заострить внимание читателя на одном интересном моменте – к тому времени в советских ВВС было уже достаточно большое количество летчиков-истребителей, имевших на счету по десятку и более групповых побед при двух-трех лично сбитых самолетах противника. Решение было простым и парадоксальным одновременно: в некоторых полках был произведен пересчет части групповых побед в личные. Примером может служить фрагмент “Справки о боевой работе” командира 515 иап гвардии майора Г.Н. Громова:

Реально по документам 20-го гиап боевой счет Громова на указанное время составлял 5 личных и 19 групповых побед.

В ряде случаев в штабах частей и соединений, не утруждая себя пересчетами, поступали еще проще: победы, необходимые летчику для получения той или иной награды, “добирались” из числа групповых, одержанных в предыдущие периоды боевой работы, при этом разделение сбитых на “лично” и “в группе” в наградных документах попросту опускалось.

На системе поощрений успешных действий авиации ВВС КА, включавшей в себя наградную систему и систему денежных выплат, стоит остановиться подробнее.

Если в начальный период войны системы поощрений как таковой попросту не существовало, то уже к середине 1942 года она была достаточно четко выработана. Для летчиков-истребителей эта система была ориентирована, прежде всего, на уничтожение ударной авиации противника – так, в приказе Народного комиссара обороны И.В. Сталина от 17 июня 1942 г. размеры денежных выплат разграничивались в зависимости от типа уничтоженного вражеского самолета – если за сбитый истребитель автор победы получал 1000 рублей, то за бомбардировщик платили вдвое больше (ранее размер выплат был единым). Также в приказе оговаривалось, что летчик, сбивший 5 бомбардировщиков противника, представлялся к присвоению звания Герой Советского Союза – истребителей для получения “Звезды” надо было “настрелять” в два раза больше.

По мере того, как советские летчики чувствовали себя в небе все увереннее, “нормативы” сбитых самолетов на представление к наградам росли и окончательно была закреплены в сентябре 1943 г. в процитированном выше “Положении…”, действовавшем до конца войны: