Крича, чтобы она остановилась, Ванька мчался за Таней на пылесосе Гробыни, но Таня ничего не слышала. Пылесос под ней кошмарно ревел и вибрировал. Еще до тормозов Ягун, этот величайший мастер-ломастер, в очередном усовершенствовательном порыве снял с него глушитель, надумав увеличить и без того чудовищную мощность двигателя. На каждый легкий поворот ручки газа летательная машина отзывалась таким рывком, что Таню едва не сметало с мусоросборника.
“Жаль, у меня с дырками от бублика – полная дырка от бублика, – подумала Таня, без всякого удовольствия подскакивая на твердом мусоросборнике. – Я бы подарила Ягуну на семнадцать лет пикирующий отбойный молоток. Он разобрал бы его, скрестил с пылесосом и сделал бы что-то действительно заслуживающее внимания. Может, Пуппера попросить?”
Присмотревшись, малютка Гроттер сообразила, что единственный способ убрать драконов с поля – это заманить их за собой.
“Здесь нужна бойкая назойливая наживка с замашками камикадзе. Предложения есть? Предложений нет! Значит, придется мне!” – решила она.
Пригнувшись к пылесосу, Таня вцепилась в трубу и потянула ручку на себя, пока та не уперлась в ограничитель. Пылесос разогнался так, что первокурсники, веснушками рассыпавшиеся по полю, смазывались и рябили у нее перед глазами.
На миг перед Таней мелькнула распахнутая пасть Дымного. Она увидела красное сердечко его гланд и пилообразные зазубрины молодых зубов. Плечо ее задел чей-то чешуйчатый хвост, шершавый, как наждачная бумага. Одновременно с болью в плече огненная вспышка опалила ей волосы. Порыв ветра от крыла Искристого едва не сбросил ее с пылесоса.
“Я спятила. Мне точно жить надоело! Зачем я вообще между ними полезла?” – мелькнуло в мыслях у Тани. Она сама не ожидала от себя такой прыти, да еще на пылесосе. Но отступать было уже поздно.
– Искрис фронтис! — крикнула она и, взмывая над драконами, атаковала их боевыми искрами.
Искры не могли причинить ящерам вреда, но уколы красных точек были куда ощутимее их собственного пламени. А тут еще перед глазами у Искристого и Дымного назойливо мельтешил пылесос Ягуна с сидевшей на нем девчонкой.
Сработал охотничий инстинкт, древний, как пессимизм. Искристый и Дымный разом повернули шеи и, забыв друг о друге, погнались за Таней. Даже не оборачиваясь, она слышала за своей спиной глухие удары драконьих крыльев. Пару раз ее окутывало белым горячим дымом. Спина под одеждой то взмокала, то леденела. Таня догадывалась, что огненные струи Дымного настигают ее уже на излете. К счастью, Искристый, пламя которого было куда опаснее, немного приотстал. К тому же Дымный, немного опередивший брата, невольно прикрывал Таню от его огня.
Драконы настигали. Зная, что молодые сыновья Гоярына все равно стремительнее пылесоса и оторваться от них на прямой не удастся, Таня решила применить проверенный прием: притормозить и, резко изменив направление, пропустить разогнавшихся драконов мимо.
– Чебурыхнус парашютист — буркнула она, выпуская искру и готовясь перебросить трубу в другую руку.
Ничего не произошло. Пылесос вздрогнул, но продолжал нестись вперед, как и прежде. На миг в стороне от Тани промчался чей-то юркий яркий пылесосик, и она мельком подумала, что это Гробыня.
– Чебурыхнус парашютис форте! — крикнула Таня в полный голос. Ей было уже не до шуток.
Кольцо Феофила Гроттера вновь выстрелило искрой и вновь безуспешно. Пылесос отказывался тормозить. С одной стороны приближались драконы. С другой – заснеженное поле с мелькавшими на нем точками игроков. Джинны, натягивая цепи, с трудом удерживали на месте Ртутного, который из сугубо драконьей игры “сообразим на двоих”, пытался сделать русский народный обряд “сообразим на троих”. Роль же поллитровки, а заодно первого и второго блюда, явно отведена была Тане.
Ангар был по-прежнему далеко.