– В него легко проехал бы всадник. Циклопы клянутся, что вечером ничего не было. Если это правда, он мог появиться только ночью или на рассвете, – отвечала Зуби.
– Поклеп уже там? Может, мне стоит ему помочь? – Готфрид кивнул на пустой стул завуча.
– Не стоит. Он отлично справится и сам. У него есть опыт, к тому же, дорогой, магия – не самая сильная твоя сторона, – мягко сказала Зуби.
Спящий Красавец с облегчением кивнул и хищно вонзил вилку в бифштекс. Ему самому не очень хотелось прыгать по сугробам с не знающим промаха копьем и изображать из себя крутого средневекового воина.
– И где на этот раз? – спросил он, отправляя кусок мяса в прогулку по своим органам пищеварения.
– Сразу за священной рощей. В самой роще мы нашли свежие следы, которые ведут из Тибидохса, но обратных следов нет… Надеюсь, Поклеп разберется. Насколько я знаю, он отлично читает следы, – ответила Зуби, беспокойно оглядываясь и поднимая кольцо.
Поняв, что бывалая Зубодериха что-то заподозрила и сейчас применит “Ушкус намакушкус!”, Таня усилием воли заставила себя больше не напрягать слух и торопливо уставилась в тарелку. Она и так уже знала достаточно.
“Следы в роще! Она говорит о моих следах и о следах Пуппера! Но я ничего не делала! Это же надо снова так попасть!” – подумала она.
Скверные предчувствия, как назойливые мухи, роились у нее в голове.
“ – Неужели это Пуппер проломил магическую защиту? Но зачем ему? Грааль Гардарика его и так пропускает. И еще этот щит… Вдруг все как-то связано? Неплохо бы показать щит Сарданапалу, да только поди разыщи его в этих ходах нежити. Еще саму заставят лезть. Лучше уж тогда помолчать”, – размышляла Таня, прокапывая в ненавистной манной каше оросительные каналы для сливочного масла.
* * *Тем временем, уже подлетая на метле к Магфорду, Пуппер тискал в кармане ползунки, к которым был пришит добрый десяток убийственной мощи амулетов. Эти амулеты были позаимствованы у темной колдуньи Цирцеи, проживавшей в небольшом уютном особнячке на побережье. Гурий был недоволен и не понимал, почему магия вуду не сработала. Цирцея уверяла, что Таня бросится ему на шею сразу, как только их глаза встретятся.
“Фаши чуфства усилятся ф зибн раз, и это будет грандиозны пэйшн! Я проделала чудовищны магическы вок! Этот младенческий ползунок теперь просто пропитан грэйт лав!..” – принимая от Пуппера плату, сладко приговаривала мадам Цирцея.
Прожив на свете многие тысячи лет, древняя волшебница, практиковавшая любые виды магии, кроме легальной, окончательно перепутала все языки и говорила на чудовищной смеси, которую по достоинству оценил бы лишь прораб строителей вавилонской башни.
И что же? За утро его глаза встречались с глазами Тани десяток раз, и – ничего. На шею к Гурию она так и не бросилась. Лишь однажды у Пуппера сладко екнуло сердце и то в миг, когда его метлу отшвырнуло от Башни порывом неведомой магии…
“Проклятая Цирцея! Только вытягивала у меня деньги!” – думал Пуппер.
Ему ужасно хотелось подговорить великовозрастных крепышей из своего фэн-клуба побить у ворожеи стекла.
Глава 6
МАША ФЕКЛИЩЕВА, ВАНЬКА И “ГРОЗНАЯ РУССКАЯ ГРОТТИ”
Вскоре после четырнадцатилетия на верхней губе у Тани выступила лихорадка. Губа вздулась, и лицо сразу стало перекошенным и некрасивым. Так, во всяком случае, казалось Тане. С минуту она угрюмо разглядывала свое отражение в зеркале, а потом тряхнула головой.
– Похоже, пришла пора создать на губе филиал родинки! – сказала она и украсила вздувшуюся губу жирным пятном зеленки, пририсовав к нему еще четыре крылышка, как у мухи.
Разумеется, лихорадка не стала от этого незаметнее, напротив, вылезла еще больше, зато Таня испытала какое-то особенное удовлетворение.