Если вы проиграете сборной вечности с нулевым счетом, спорткомитет Магщества заявит, что команда Тибидохса не готова, и отменит матч-реванш. Есть какой-то старинный закон, который позволяет зарекомендовавшей себя сильной команде, скажем, невидимкам, отказаться от поединка с более слабой командой, если последний матч был проигран этой командой с нулевым счетом.
– Вот гады! – задумчиво сказала Таня. Ее раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, она была возмущена и презирала Бессмертника и его подлый план. В то же время ей ужасно хотелось взглянуть на сборную вечности – подумать только, все кумиры, о которых Дедал Критский и Соловей буквально прожужжали им уши, соберутся на поле! Должно быть, среди них будет и Фрол Слепой, тот самый, о котором они столько слышали. Даже проиграть такой команде будет не стыдно.
Пуппер молчал, разглядывая носки своих ботинок.
– И еще… я просто обязан это сказать. Если вы все-таки забьете, и матч невидимки – Тибидохс состоится, я буду сражаться против вас в полную силу… Я не могу обмануть ожидания своей страны! – с усилием выговорил он.
Малютка Гроттер взглянула на замотанного в платки Пуппера, категорично мерцавшего красным носиком. Чем-то он был похож на Ваньку. Тот тоже порой становился таким же принципиальным. Да и ветхая желтая майка Валялкина чем-то напоминала нелепые одежды Гурия. В душе у Тани поднялась теплая волна, отчасти вызванная странным сегодняшним сном. Вздумай Пуппер обнять ее в этот момент, она, пожалуй, не стала бы возражать. Просто закрыла бы глаза и представила, что это Ванька.
– Я в этом не сомневалась. Если бы сражался не в полную силу – я бы тебя не уважала, – сказала она.
Теперь Тане было уже стыдно, что она могла мысленно сравнивать Пуппера с Жикиным. Если бы Гурий не говорил все время о любви, превращаясь в назойливую муху, она бы дружила с ним, как с Ягуном.
Горизонт порозовел. Спохватившись, что ему еще лететь через океан к тетям, Пуппер засобирался.
– Таня, мне пора. Ты еще подумаешь над моим предложением? Я имею в виду побег на край земли?
Наваждение мгновенно развеялось. Гурик снова становился невыносимым. Таня Гроттер хотела прокомментировать это в своей манере, но Пуппер жалобно округлил глаза.
– О нет, Таня, my dear, я умоляю! Я все понял! Не говори мне “нет”, скажи “я подумаю”. У меня останется хоть какая-то надежда, – попросил он.
Таня хмыкнула.
– Я подумаю, – великодушно повторила она, размышляя, как мало надо человеку для счастья. Пуппер просиял.
– Тебя подбросить до Тибидохса? Я на метле! – предложил он.
В этот момент Гурий походил на лопухоида, который, вчера получив права, с натужной небрежностью спрашивает у девушки: “Тебя подбросить? Я на колесах”.
Таня хотела ответить “нет”, но вспомнила снежное поле и, пошевелив пальцами в отсыревших ботинках, сказала “да”. Тая от счастья, Гурий заботливо помог ей забраться на метлу и сам вскочил спереди. Сияющий щит Таня захватила с собой. Оставлять его под дубом показалось ей глупым.
Таня надеялась, что Пуппер сразу полетит к Тибидохсу, но Гурию хотелось порисоваться. Он стал выписывать в воздухе змейки и входить в штопор. Таня вынуждена была крепко обхватить его за пояс и стиснуть метлу коленями.
– Ну как? – спросил Пуппер, выходя из пике у самой земли.
– Дас ис фантастиш! – насмешливо сказала Таня, в третий раз стукнувшись носом о его плечо.
Исчерпав весь запас воздушных трюков, воодушевленный Гурий направил метлу к Тибидохсу и сделал круг над Большой Башней. Демонстрируя свое искусство, он пролетел совсем низко, едва не коснувшись ногами крыши. Тане захотелось спрыгнуть и посмотреть царапину на камне, что указывала направление на Лысую Гору – ту царапину, что когда-то так согревала ей ладонь.