Некоторое время спустя магическая брешь была заделана. Сарданапал подул на раскалившийся перстень Повелителя джиннов. Поклеп, внимательно оглядывавший снег, вновь подошел к академику.
– Следов нет. Действия посторонней магии внутри купола тоже не наблюдается. Похоже, тот, кто нанес удар, по-прежнему находится снаружи, – сказал он.
– Вернемся к твоему вопросу, Поклеп, – сказал академик. – Я буквально по пальцам могу пересчитать волшебников, способных на подобную концентрацию магии. К тому же здесь налицо использование древнего волшебного предмета.
– Неужели снова Та-Которой?.. – с беспокойством начал Поклеп.
Сарданапал взглянул на него, и завуч осекся.
– Едва ли стоит валить все на мертвую старуху. Насколько мне известно, Чума-дель-Торт давно в Потусторонних Мирах. Ее магические силы почти иссякли, и единственное, что у нее осталось, – ненависть.
– Если не Чума, тогда кто? Кому может понадобиться пробивать бреши в нашей магической защите? И зачем? Какой в этом может быть смысл? – быстро спросил Поклеп.
Усы Сарданапала осуждающе дрогнули.
– Слишком много вопросов – и слишком мало ответов. Порой мне кажется, я догадываюсь, кто это может быть. Только он, один во всем мире, владел магическим предметом требуемой силы. Но до конца я не уверен, так что, пожалуй, лучше воздержаться от предположений. Или мне придется совершить худшее в мире зло – подозревать невиновного.
– Невиновного? А что, раньше этот кто-то был ангелочком? – желчно спросил Поклеп.
– Прежде он не совершал ничего предосудительного и пользовался моим глубочайшим уважением. Правда, потом наши дороги разошлись, но все равно мне сложно поверить, что он мог измениться… Именно поэтому я даже не назову тебе его имени. Во всяком случае, пока не получу доказательств… – кивнул Сарданапал.
Величайший из белых магов забрался на ковер, расправил его обледеневшие складки, произнес полетное заклинание и быстро полетел к Тибидохсу. Поклеп долго буравил глазками удалявшуюся спину академика, пока ковер не стал крошечной точкой. Лишь тогда завуч отвернулся и негромко проворчал:
– Старый осел! Он что-то знает, но молчит… Поклеп запахнулся в плащ, несколько раз повернулся на каблуках и телепортировал. Богатыри и циклопы неохотно потащились к школе по глубокому снегу.
* * *Вечером в окно к Тане забарабанил разрумянившийся от мороза купидончик. Ежась от холода, Таня толкнула раму. Гробыня еще не спала и немедленно с недобрым любопытством уставилась на Таню. Трепеща крылышками, купидончик сунул Тане конверт с гербом Магфорда и букет роз, похожий на заснеженный веник. Выполнив свою миссию, купидончик принялся клянчить печенье.
– Опять Пупперов отбиваем? – сухо поинтересовалась Гробыня.
– Не опять, а снова, – заявила Таня, расплачиваясь с купидончиком и выпроваживая его.
Пока Таня распечатывала конверт, Гробыня решительно завладела букетом роз и принялась отряхивать с него снег.
– Не понимаю, Гроттерша, отчего ты все время сидишь без денег? Ты могла бы открыть цветочный магазин. Или пускай уж Пуппер вместо роз присылает тебе дырки от бубликов. Напиши ему; шли, мол, деньги, а цветочки я и туточки куплю. Интересно, он знает, что в твоих карманах, кроме печенья для купидонов, сроду ничего не было?
– Иногда я об этом подумываю. В смысле о деньгах, – грустно сказала Таня.
Гробыня хихикнула. Она подошла к Пажу и небрежно вставила букет между ребер скелета. Потом отошла и полюбовалась результатом.
– Жаль, что глупый Пуппер не присылает цветов в горшках. Они бы дольше стояли. К тому же было бы чем в него швыряться. Да и вообще, Гроттерша, признай, что в розах есть что-то пошлое! На мой вкус, уж лучше хризантемы.