– Обними меня, пожалуйста…
Он послушно обхватил ее руками.
– Я люблю тебя. Я очень тебя люблю! – призналась Вика.
– Я тебя тоже очень люблю.
Некоторое время они сидели обнявшись, неподвижно.
– Я купила тебе подарок, – заставила она себя признаться.
– Какой? – вздрогнул он.
– Сюрприз. Завтра увидишь.
Вика поцеловала его, провела ладонью по затылку Андрея, ощутив ладонью мягкие, не слишком густые волосы.
– Чего это с тобой? – удивился Андрей. Потом спохватился, торопливо ответил на ее поцелуй.
Вика опустилась спиной на диван, увлекая мужа за собой.
– Ой, только не на этом диване! – напомнил Андрей.
– Ах да…
Диван был священным. И кресло было священным. И стол был священным. Все в кабинете было священным – поскольку Андрей в нем работал. «Понимаешь, меня ничто не должно отвлекать… – не раз объяснял он Вике. – Если я вспомню, что я… гм, резвился здесь, то не смогу сосредоточиться на работе. Вещи не должны нести на себе ненужной эмоциональной нагрузки!»
Они перебрались в общую спальню. Особого трепета Вика не ощущала. Она просто вспомнила о том, что она женщина, жена, должна исполнять супружеский долг (а иначе всеми этими глупостями и заниматься не стоит!).
Обнимая мужа и чувствуя на лице его горячее дыхание, Вика пыталась вспомнить, как все происходило раньше. Ведь не всегда же она чувствовала себя такой усталой, такой измученной?.. Как было, например, раньше? Как было с другими?..
«У меня были поклонники до Андрея», – сказала она сегодня профессору Пелле, Герману Марковичу.
Не то чтобы она соврала… Но в этом термине – «поклонники» – заключалась скользкая двусмысленность, ханжеская недоговоренность, пуританское лживое смирение… Почему она не сказала, например, так: «У меня были возлюбленные до Андрея»? В чем разница?..
Поклонник… Словечко из старинных книг! Поклонник ходит следом за объектом своего поклонения, дарит цветы и вздыхает. Мысли у него исключительно романтические, намерения – самые серьезные. Когда поклонник один, он сидит перед фотографией объекта, льет слезы и мечтает о чем-нибудь возвышенном, ну, например, как они ярким солнечным днем будут с объектом бродить по Воробьевым горам, взявшись за руки.
Возлюбленный же – это тот, у кого горячие ладони, жадные губы, кто, потеряв голову от страсти, легко может наломать дров. Кипение тестостерона и выброс адреналина…
У Вики в юности не было возлюбленных. Были некие молодые люди, которые лезли к ней со своими губами и ладонями, а отец их всех гонял. И разогнал, слава богу!
А вот Андрей – он и был настоящим поклонником, словно сошедшим со страниц старинных книг! Милым молодым человеком с серьезными намерениями, цветами, вздохами и склонностью к прогулкам по романтическим уголкам Москвы…
Их первый с Викой поцелуй произошел не ранее того момента, когда Андрей поговорил с отцом Вики и признался ему, что у него самые серьезные намерения.
Отец не сразу поверил Андрею – он по складу своего характера вообще мало кому верил. Долго проверял Андрея «на вшивость» (выражение отца).
В самом деле, не корысти ли ради молодой человек из пригорода, нищий молодой специалист, вкалывающий бухгалтером на агонизирующем заводе по производству отечественных автомобилей, сын матери-одиночки, умершей от алкоголизма, погнался за дочкой замминистра? Девушкой из высшего общества. Тонкой штучкой. Изнеженной, избалованной гувернантками и домашними учителями принцессой…
Но Андрей был так деликатен по отношению к Вике (никаких вольностей до свадьбы), так предупредителен и в то же время смел в общении с Павлом Георгиевичем (отцом Вики), что подозревать его в корысти было трудно.
«Ты хороший человек. Порядочный, – в конце концов сдался Павел Георгиевич. – Что ж, если я смогу доверить кому-то свою дочь, то только тебе! А не какому-нибудь прощелыге, якобы нашего круга. Нет у меня никакого доверия к этой золотой молодежи…»
Отец не ошибся – из Андрея вышел отличный муж. Верный и надежный. И вообще, его все любили. И какая разница, что Вика не ощущала никакого трепета, выполняя свои супружеские обязанности! То, что она чувствовала себя усталой и измученной, было только ее проблемой. Ее, а не Андрея.
Именно поэтому она согласилась посещать психотерапевта Пелле, чтобы разобраться со своими собственными комплексами.
…Андрей поцеловал Вику мягкими губами в висок и перевернулся на спину.
– Тебе хорошо было? – тихо спросил он.
– Да. Очень, – ответила Вика и погладила его руку. – Ну все, спи…
Раньше она тоже никогда не теряла голову.
Андрей сел в машину, откинулся на сиденье, глубоко вздохнул.
– Куда едем, Андрей Владимирович? – обернулся к нему Славик.
– Как всегда, в офис. Мог бы и не спрашивать! – усмехнулся Андрей. – Давай пошустрей, а то уже пробки начинаются…
– Есть пошустрей! – Славик счастливо улыбнулся и нажал на газ.
Они мчались по окраинным улочкам, где машин было еще мало – Славик неплохо знал Москву и старался лишний раз не выезжать на основные трассы.
Старые дома нависали над узкими тротуарами, прохожих в этих местах почти не было. Мост, колокольня у пустыря, который еще не успели застроить, кафе с замшелыми окнами – наподобие тех заведений, которые раньше назывались «рюмочными»… Андрей машинально разглядывал проносящийся мимо фон, стараясь не думать о Черткове.
Особых злодейств компаньон Андрея не совершал, но был круглым дураком, очень мало разбирающимся в бизнесе. А недавно из-за Черткова даже пришлось судиться с одной вышестоящей инстанцией, поскольку тот, не посоветовавшись с Андреем, предпринял несколько самостоятельных шагов. Чертков был костью в горле. Если бы Чертков в одночасье скончался, Андрей вздохнул бы с облегчением. Хотя нет, на смену бывшему компаньону пришла бы мадам Черткова…
– Стоп-стоп-стоп… Славик, а это что там?
– Где, Андрей Владимирович?
– Да вот, только что проехали…
Славик стремительно свернул в переулок, сделал круг.
– Здесь, что ли?
– Да. Подожди меня… – Андрей вылез из машины и остановился перед ступенями, ведущими в подвал. На фасаде здания мигала вывеска: «Музыкальные инструменты».
Андрей спустился по лестнице, толкнул тяжелую дверь – колокольчик над головой нежно и мелодично звякнул.
Поспешных и необдуманных покупок Андрей (в отличие от Вики) никогда не делал. Всегда давал Эмме поручения сначала разобраться: где надежней продавец, у кого лучше товар и даже где он дешевле, при прочих равных. Да и вообще Андрей никаких покупок никогда самостоятельно не делал, переадресовывая все свои нужды помощнице. Но тут на него словно нашло…
Он стоял и озирался. Вокруг теснились пианино, в стеклянных витринах поблескивали лаком скрипки, громоздились пузатые барабаны… И пахло как-то по-особенному, волнующе.
– Как бы помочь? – К нему протискивался парень, явно из «продвинутой» молодежи – в каких-то немыслимых рваных штанах, сшитой из лоскутов кофте с бритой головой и весь утыканный пирсингом – на открытых участках кожи то здесь, то там поблескивали металлические заклепки. Словно дробью в парня стреляли!
– Меня интересуют саксофоны.
– Прошу… блин, не пройти! Саксофоны у нас в следующем зале.
Они остановились перед витриной с саксофонами.
– Скажите, а это вообще реально – научиться играть на таком инструменте? – сдержанно спросил Андрей.
– Как бы если есть возможности и желание, то и коза в состоянии баян освоить! – сострил «продвинутый».
– Ну, мне баян ни к чему! – сухо произнес Андрей. – А вот от саксофона не откажусь. Какую модель посоветуете?
«Продвинутый» моментально посерьезнел.
– Вот тут у нас несколько моделей… Объяснить, чем отличаются?
– Да уж, пожалуйста…
– Саксофон – это духовой инструмент. Есть сопрано-саксофоны, альт там, баритон или тенор-саксофоны. В общем, различаются размерами и, соответственно, высотой звучания. Вам побольше, поменьше? – простодушно спросил продавец.