Патриция Мэтьюз
Волны любви
И в сердце – все тише и тише [1]Часть первая
1840 год
Аутер-Бэнкс и Бостон
Глава 1
Ветер, подхватив пригоршню холодных соленых брызг, злобно взвыл и швырнул их в Марианну. Съежившись, она втянула голову в плечи, и поплотнее закутавшись в свое просторное мужское пальто, поспешно отвернулась, подставив ветру спину.
Руки, хоть и были в карманах, совсем заледенели, а ноги, пусть даже и обутые в тяжелые сапоги, нещадно ломило от холода.
Шторм разразился ближе к вечеру. Ветер, вздымая огромные рваные волны, швырял их на остров Аутер-Бэнкс, словно хотел стереть его с лица земли. Неистово завывая, вихрем несся он по песчаному берегу.
Если уж внутри хижины было плохо – крыша протекала, а жестокий ветер проникал даже сквозь самые крохотные щели, заставляя дрожать от холода, – то снаружи, на объятом бурей побережье находиться и вовсе казалось сущей пыткой. Марианна давным-давно сбежала бы, если бы не страх перед Иезекиилем Троугом и его головорезами.
Со стороны бушующего моря послышался пронзительный звон корабельного колокола, отчаянный и безнадежный.
Марианну на миг охватило острое чувство жалости к этим несчастным, что через несколько минут разобьются о скалы. Обычно она старалась не забивать голову такими мыслями, но иногда это было выше ее сил. Стоило ей закрыть глаза, как она видела гибнущий корабль и слышала ужасные крики тонущих людей. А если даже они и не утонут, их добьют люди Иезекииля Троуга. Они никого не оставляют в живых. Они безжалостнее и страшнее бушующей вокруг бури.
Марианна вздрогнула, представив, что сделал бы Иезекииль Троуг, если б вдруг узнал ее тайные мысли: избил бы ее до полусмерти, а то и хуже. И все равно то, чем они занимаются, просто ужасно. Они погубили стольких людей!
Нередко ломала она себе голову над тем, как удается Иезекиилю Троугу почти безошибочно узнавать, когда именно мимо Аутер-Бэнкс должен пройти корабль. Словно какие-то злые духи нашептывали ему об этом. От такой мысли Марианна задрожала от страха. А что, если эти духи подслушают, о чем она размышляет? Нет, лучше об этом не думать.
Марианна осторожно выглянула из-за скалы, за которой пряталась от пронизывающего ветра. Футах в двухстах к югу по побережью завесу из поднятого бурей песка и морских брызг прорезал мерцающий желтый свет. Это под яростными порывами ветра раскачивался огромный фонарь, наполненный китовым жиром.
Именно этот фонарь команда корабля обычно принимала за маяк и спешила увести свое судно подальше, чтобы не посадить на мель. Если бы они только знали… Но они ничего не подозревали, и корабль на полном ходу врезался в прибрежные скалы, в клочья раздирая свое днище, а пассажиры и груз оказывались в ледяной воде.
И вот тогда наступало время Марианны и остальных жителей острова браться за работу. Все, от мала до велика, высыпали на берег и выуживали из моря драгоценную добычу, ради которой и шли на это злодеяние. Так они зарабатывали себе на жизнь. Они были грабителями разбитых морских судов или, проще говоря, мародерами.
Внезапно звон корабельного колокола раздался совсем рядом. Этот отчаянный призыв к помощи не смогло заглушить даже зловещее завывание бури. Марианне на секунду показалось, что она слышит последний предсмертный крик корабля: похожий на треск мачты и громкий, как выстрел, звук раздираемой о камни металлической обшивки.
В тот же миг по всему берегу раздались выстрелы – это Троуг приказывает браться за работу. Пора!
Отогнав все ненужные мысли в сторону, помня лишь о том, что ей предстоит сделать, Марианна вытащила руки из карманов и, шаркая, побрела к кромке воды, напряженно всматриваясь в темноту, чтобы не пропустить ни одного ящика, ни одного бочонка, ни одного сундука, которые могло выбросить на берег.
Есть! Огромная волна, увенчанная белоснежным гребнем, вынесла к берегу кругленький бочонок.
Марианна ловко зацепила его своим багром и, подтянув к себе, вытащила на сушу и откатила подальше, чтобы волны не утащили драгоценную добычу обратно в море. Выпрямившись, Марианна окинула взглядом берег: то тут, то там копошились люди, в темноте похожие на призраки. Команда Троуга была занята привычным делом.
Закончив возиться с бочонком, Марианна тихонько вздохнула. Когда ее товарищи вытащат на берег все, что можно, и разойдутся по домам, для нее начнется самое страшное.
После кораблекрушений Джуд Троуг бывал особенно ненасытен. Он непременно захочет ее, наплевав на то, что она устала и продрогла до костей. Он берет ее почти каждую ночь, но после кораблекрушений почему-то возбуждается до такой степени – Марианна не могла понять почему, – что насилует ее три, а то и четыре раза за ночь, сжимая с такой силой, что на теле остаются синяки, и Марианне всякий раз кажется, что он ее сейчас раздавит.
Марианна часто жалела, что нельзя на всю жизнь остаться ребенком. Насколько проще ей тогда жилось! Знай себе делай то, что велят, и не болтай лишнего, вот и все.
Но в прошлом году ей исполнилось четырнадцать, и тело ее начало меняться. Налилась грудь, на тех местах, что совсем недавно были голыми и гладкими, появились темные волосы, прежде плоская попка округлилась.
Когда это произошло, мужчины начали с интересом поглядывать на Марианну. Их отношение к ней в корне изменилось. Они больше не называли ее малявкой и не гнали прочь. Наоборот, при виде ее глаза у них делались сальными, а если Марианна проходила рядом, они больно щипали ее. Как же ненавидела она эти щипки!
И вот, когда ей исполнилось пятнадцать, Джуд, сын Иезекииля Троуга, второй после отца человек в поселке, выбрал ее для себя. В день рождения Марианны мать, не особо стесняясь в выражениях, сообщила дочери, что она теперь будет женщиной Джуда.
Марианна не просто испугалась – ее чуть не вырвало от отвращения. Джуд был старым – никак не меньше тридцати, – огромным, грязным, волосатым детиной, с языка которого то и дело срывалась грязная брань. Кроме того, вот уже несколько лет у него была одна и та же женщина, рыжая Дженни, о чем Марианна не преминула напомнить матери.
Та лишь ухмыльнулась и презрительно проговорила:
– Дженни ему надоела. Джуд мне сам об этом сказал. Он хочет тебя, моя девочка. Ты об этом не пожалеешь, ведь он сын нашего вожака. Он сильный, и когда Иезекииль умрет, Джуд займет его место. А ты станешь женщиной вожака.
Губы матери растянулись в мерзкой улыбке, и Марианна поняла, что все уже давно решено.
Так оно и оказалось. Ее отдали Джуду Троугу, и он жестоко изнасиловал ее в хижине, где она жила вместе с матерью, в то время как остальные пили и веселились за перегородкой. Марианне было очень больно и противно. И она никак не могла понять, почему рыжая Дженни горько плакала и смотрела на Марианну так, словно хотела выцарапать ей глаза. По мнению Марианны, она, наоборот, должна была радоваться, что ее больше не мучают так каждую ночь.
Позже Марианна попыталась поговорить с Дженни, но та и слушать ее не стала: влепила пощечину и ушла прочь. Старуха Мэри объяснила ей потом, что Дженни просто ревнует и бесится из-за того, что Джуд вышвырнул ее, взяв себе другую женщину.
Марианна тогда ничего не поняла, да и сейчас не понимает. Если бы Джуд бросил ее, она была бы просто счастлива. Конечно, она и до этого знала, чем занимаются мужчина и женщина, оставаясь наедине: не раз заставала за этим мать, да и других жителей поселка, – но как-то не представляла, что и ей когда-то придется это делать. Однако пришлось, и очень скоро. И это оказалось просто ужасно! Марианна была маленькой и хрупкой, и Джуд по сравнению с ней казался просто великаном. Особенно огромной была та часть его тела, о которой Марианна со временем стала думать не иначе, как о его оружии, поскольку пользовался он им как тараном, когда со всей силы втыкал его в ее нежное тело…