Сэр Уолтер тоже молчал. Ему было что сказать в ответ, однако он чувствовал себя неуверенно. Если вы впервые женитесь в сорок два года, то обнаруживаете, что окружающие лучше вас разбираются в ваших семейных делах. Поэтому в ответ на рассуждения мистера Бейли сэр Уолтер только нахмурился. Около одиннадцати часов утра он вызвал карету и отправился в Берлингтон-хаус на встречу с другими министрами.
Добравшись до Берлингтон-хауса, сэр Уолтер миновал колоннаду и череду позолоченных прихожих и начал подниматься по огромной мраморной лестнице. На потолке нарисованные боги, богини, герои и нимфы парили в синем небе и кувыркались в пушистых облаках. Слуги в ливреях и напудренных париках кланялись ему, покуда сэр Уолтер шел в кабинет, где министры листали бумаги и спорили друг с другом.
– Почему бы вам не послать за мистером Норреллом, сэр Уолтер? – спросил мистер Каннинг, выслушав его историю. – Удивлен, что вы до сих пор этого не сделали. Наверняка недомогание леди Поул связано с последствиями колдовства, вернувшего ее к жизни. Мистер Норрелл внесет в заклинание необходимые поправки, и она выздоровеет.
– И впрямь, – согласился лорд Каслри. – Едва ли леди Поул помогут доктора. Мы с вами, сэр Уолтер, живем на этом свете по милости Божией, а ваша супруга – по милости мистера Норрелла. Леди Поул привязана к жизни иначе, чем мы с вами, – как с точки зрения теологии, так и с точки зрения медицины.
– Когда миссис Персиваль нездоровится, – вмешался мистер Персиваль, маленький, аккуратный правовед с непримечательной внешностью, занимающий высокий пост канцлера казначейства, – я прежде всего зову ее горничную. Кто лучше служанки знает о здоровье госпожи? Что говорит горничная леди Поул?
Сэр Уолтер покачал головой:
– Памписфорд озадачена не меньше, чем я. Она тоже заметила, что всего два дня назад леди Поул была здорова, а теперь бледна, холодна и несчастна. Вот и все, что известно Памписфорд. А еще всякая чепуха о привидениях, якобы обитающих в доме. Я не понимаю, что случилось со слугами. Сегодня утром лакей рассказал, что посреди ночи видел на лестнице человека в зеленом сюртуке и с копной серебристых волос.
– Призрак? Видение? – спросил лорд Хоксбери.
– Видимо, так он считает.
– Удивительно! Привидение что-нибудь сказало? – спросил мистер Каннинг.
– Нет. Джеффри утверждает, будто призрак одарил его холодным презрительным взглядом и прошествовал мимо.
– Вероятно, ваш слуга спал на ходу, сэр Уолтер, – предположил мистер Персиваль.
– Или был пьян, – добавил мистер Каннинг.
– Мне тоже так показалось. Поэтому я вызвал Стивена Блэка, – сказал сэр Уолтер. – Однако дворецкий оказался не умнее прочих слуг. Не мог связать и двух слов.
– Теперь, я полагаю, вы не станете отрицать, что дело в магии? – воскликнул мистер Каннинг. – Кто лучше мистера Норрелла сумеет все объяснить? Немедленно пошлите за мистером Норреллом, сэр Уолтер!
Слова эти звучали так убедительно, что сэр Уолтер удивился, почему ему самому не пришло в голову послать за мистером Норреллом? Сэр Уолтер высоко ценил собственную проницательность. Как же он просмотрел столь очевидную связь! Разгадка сыскалась тут же: в глубине души сэр Уолтер не жаловал магию – ни тогда, когда считал ее шарлатанством, ни теперь, когда убедился в ее реальности. Однако сэр Уолтер не мог поведать о своих чувствах министрам – ведь именно он впервые за двести лет предложил взять волшебника на государственную службу!
В половине четвертого, в самое зловещее время зимнего дня, сэр Уолтер вернулся на Харли-стрит. Зимние сумерки стерли силуэты людей и домов, а небо еще сияло серебристо-голубым холодным светом. В просветах между домами закат окрасил небосвод розовым и кроваво-красным – цветом приятным для глаз, но тревожащим душу.
Разглядывая улицы из окна кареты, сэр Уолтер поздравил себя с тем, что ему не свойственна особая впечатлительность. Любого другого предстоящая нежеланная встреча в сочетании с кроваво-черным маревом лондонских улиц могла бы изрядно выбить из колеи.
Джеффри открыл дверь, и сэр Уолтер начал быстро подниматься по ступенькам. На втором этаже он миновал венецианскую гостиную, где сегодня утром оставил ее милость. Любопытство заставило его заглянуть внутрь. На первый взгляд гостиная была пуста. Камин догорал, создавая в комнате полумрак. Никто не зажигал ни ламп, ни свечей. И тут сэр Уолтер увидел жену.
Она сидела в кресле около окна спиной к нему. Кресло, поза, даже складки на платье и шали ничуть не изменились с утра.
Дойдя до кабинета, сэр Уолтер сел и немедленно написал мистеру Норреллу. Письмо содержало просьбу срочно прибыть на Харли-стрит.
Однако мистер Норрелл не торопился. Наконец, часа два спустя, он появился на Харли-стрит с преувеличенно спокойным выражением на лице. Сэр Уолтер встретил гостя внизу и объяснил, что случилось. Он настаивал, чтобы они немедленно поднялись на второй этаж и зашли в венецианскую гостиную к леди Поул.
– Ах нет! – быстро возразил мистер Норрелл. – Из вашего рассказа, сэр Уолтер, я понял, что нам незачем тревожить леди Поул. Боюсь, я ничем не могу ей помочь. Мне больно говорить вам об этом, дорогой сэр Уолтер, но, при всем моем горячем желании вам услужить, не думаю, что волшебство вылечит леди Поул.
Сэр Уолтер вздохнул. С несчастным видом он провел рукой по волосам.
– Мистер Бейли не нашел у нее никаких болезней, и я подумал…
– Тогда я тем более уверен, что ничем не могу помочь. Волшебство и медицина не так далеки друг от друга, как принято считать. Зачастую они пересекаются. Болезнь можно излечить как медицинским способом, так и волшебным. Если ее милость на самом деле заболеет или – не дай бог! – умрет, можно попробовать излечить или воскресить ее при помощи волшебства. Однако, простите, сэр Уолтер, то, что вы описываете, больше похоже на душевный недуг, нежели на телесный, а здесь бессильны и медицина, и волшебство. Я не слишком разбираюсь в этих материях, но возможно, вам следует поговорить со священником?
– Но лорд Каслри считает – я не утверждаю, что дело обстоит именно так, – так вот, лорд Каслри считает, что с тех пор, как леди Поул доверила свою жизнь волшебству… Боюсь, я не слишком хорошо понял, что он имел в виду, но лорд Каслри сказал: если жизнь леди Поул поддерживается волшебством, то излечить ее способно только волшебство.
– Неужели? Он так сказал? Лорд Каслри заблуждается, но сама мысль заслуживает внимания. Эту теорию называют ересью Меро[32]. В двенадцатом веке аббат из Риво посвятил жизнь ее искоренению и был впоследствии прославлен в лике святых. Я не слишком силен в магической теологии, но вряд ли ошибусь, если скажу, что в шестьдесят девятой главе «Трех родов существ» Уильяма Пантлера…[33]
Мистер Норрелл уже приготовился прочесть очередную долгую и нудную лекцию по истории английской магии, со ссылками на никому не известные источники, но сэр Уолтер его перебил:
– Да-да, разумеется. А известно ли вам что-нибудь о некоем господине в зеленом сюртуке и с копною серебристых волос?
– Ах! – воскликнул мистер Норрелл. – Вы думаете, он существует на самом деле? Вряд ли. Возможно, то был всего лишь халат, забытый нерадивым слугой? Вот кому-то и почудилось невесть что. Я и сам иногда пугаюсь собственного парика. Лукас знает, что вечером должен уносить его из спальни, но иногда забывает парик перед зеркалом на каминной полке, и тогда я вижу над камином двух джентльменов, которые, сдвинув головы, шепчутся обо мне.
Мистер Норрелл быстро заморгал маленькими глазками, затем, объявив, что ничем не может помочь ее милости, покинул дом на Харли-стрит.
Он сразу же отправился домой и прямиком поднялся в маленький кабинет на третьем этаже. Кабинет выходил окнами в сад. Слугам не разрешалось туда заходить, и даже Чилдермассу требовался для этого весомый предлог. Хотя мистер Норрелл редко предупреждал, что собирается поработать в кабинете, комната была всегда готова к его услугам. Вот и теперь в камине пылал огонь, горели лампы. Однако нерадивый слуга забыл задвинуть портьеры, и окно превратилось в большое черное зеркало, в котором отражалась комната.