- Без надобий растут.
-А мне принесла?
-Да, боярыня, а как же! - моментально встрепенулась девушка и схватилась за один из горшочков.
-Постой, - поднялась со своего места женщина. - Чайник у меня закипел. Ты знаешь, что такое чай?
-А как же, знаю, - кивнула Василика. - Травка такая из страны за китайской стеной. Если его спить, то от синяков да ушибов хорошо помогает, от воспалений…
-Попьешь чаю со мной?
-Так дорогая травка-то… - неуверенно ответила гостья.
-А что поделаешь! - Варна взяла со стола глиняные кружки, отошла к своей сумке, сыпанула в каждую по щепоти сухих листьев. - Сама молвила, спить его сперва надобно, прежде чем в примочки пускать.
Женщина налила в каждую кружку примерно наполовину кипятка, с видимым удовольствием втянула запах, после чего снова села на постель:
-Иди сюда. Вот, возьми…
Василика, примостившись на самый краешек широкой кровати, взяла в руки кружку, тоже понюхала, потом подула и немного отпила.
-Нравится? - вкрадчиво поинтересовалась Варна.
-Да, - кивнула Василика. - Только очень уж горячий… И привкус странный какой-то… знакомый.
-Травка как травка. Ты пей, пей… - Женщина проследила, как гостья сделала еще несколько глотков, и покачала головой: - Нет, не станешь ты никогда травницей. Нет в тебе ведьминского дара.
-Почему? - удивилась Василика.
-Чая от меркурианской галинии отличить не можешь, - улыбнулась Варна. - Сон-травы по-вашему.
-Как… сон-травы? - еле слышно удивилась девушка. Затрещав, погасла свеча. Женщина, тихо выругавшись, отошла к сумке, достала что-то еще, небрежно кинув на пол, потом забрала у гостьи кружки, поставила на стол, вернулась и толкнула Василику в лоб. Та безвольно опрокинулась на постель.
-Что ты делаешь?.. - силясь закричать, лишь прошептала несчастная девушка.
Узкая комната с низким потолком из некрашеных струганых досок пока еще совсем скудно освещалась маленьким шариком на полу, но он, покачиваясь, разгорался все сильнее и сильнее. Искусная огранка позволяла так преломлять свет внутри шара, что на грязные стены ложились разноцветные блики. Кровать была покрыта темным покрывалом, пахнущим полевыми цветами.
-Ты спасла жизнь одной очень хорошенькой девушке, - прошептала Варна, склоняясь к лежащей на кровати Василике. Та отчаянно пыталась встать, но безуспешно: тело сковывала такая всепоглощающая слабость, что даже вдох давался с трудом.
-Что ты делаешь?
-Можешь считать, что умерла не зря, а за свою княгиню, - хохотнула колдунья, и ее смеху вторил тоненький голосок ящерки, выбравшейся из-под одеяла.
Варна склонилась над девушкой и медленно приблизила руку к ее груди. Василика с ужасом смотрела на то, как ладонь женщины вдруг стала изменяться, словно мягкая глина под руками искусного гончара. Вот пальцы колдуньи удлинились, ногти налились пурпурным цветом, а сама ладонь сделалась тонкой и изогнутой, точно ковш.
Варна хищно оскалилась и погрузила руку в тело девушки. Комната осветилась ярким розовым светом, когда колдунья вынула ладонь, на которой бился хрупкий огонек. Василика глухо захрипела и затихла, уставившись в потолок широко раскрытыми глазами, в которых навсегда застыл дикий ужас.