Он поднялся на балкон для гостей. Сверху хорошо были видны скучающие лица сенаторов Луизианы. Некоторые что-то писали, один, закрыв глаза, кажется, просто спал, еще двое о чем-то спорили, стоя у прохода. С трибуны выступал тощий, несколько нервный тип с подергивающимся лицом. Он размахивал руками, стараясь привлечь к себе внимание слушателей столь очевидной для него важностью своей проблемы, но почти никто не обращал на это внимания.
Кемаль посмотрел на Сандру. Она сидела в кресле председательствующего с такой же несколько отстраненной маской безразличия, какая была на лицах многих законодателей. Вице-губернатор была в темно-синем костюме и белой блузке. Волосы у нее были аккуратно собраны сзади. В руках она держала очки. Он смотрел, как она пишет, иногда отчего-то хмурится, иногда улыбается. Он просто сидел и смотрел целый час, пока ораторы на трибуне сменяли друг друга.
Ему были неинтересны эти выступления, и он не слушал, какие именно проблемы волнуют луизианских законодателей и их налогоплательщиков, когда вдруг один из выступающих, очевидный оппонент вице-губернатора, сказал нечто саркастическое в адрес местных властей. Сандра рассердилась. Это было видно по ее нервной реакции. Она стукнула ручкой по столу и призвала выступающего говорить более конкретно. Но сенатор, представляющий в сенате местную республиканскую партию, ответил ей еще более резко, обвиняя демократов в подобных нарушениях. Поражение на выборах кандидата демократов президента Картера было еще слишком свежо в памяти, и демократы, сидевшие в зале, неодобрительно загудели, пробуждаясь от своей спячки. И тут выступила Сандра. Надев очки, она прочла какое-то сообщение. Было видно, как трудно ей дается спокойствие. Она бросила листок бумаги на стол, подняла глаза… и растерянно сняла очки, увидев Кемаля. Чисто женским движением. Первое, о чем она подумала, были ее очки, прибавляющие ей несколько лет к возрасту. И только затем, осознав, что Кемаль поймет причину ее некоторой заминки, она растерялась еще больше, подвинув к себе очки, но так и не решаясь надеть их снова.
Сенатор с трибуны продолжал возражать вице-губернатору, а она, подняв голову, смотрела на него. Целую минуту длились эти взгляды. В зале начали перешептываться. Выступающий сенатор даже оглянулся на вице-губернатора, и только тогда Кемаль вышел из зала.
Через полчаса был объявлен перерыв. Кемаль ждал ее у выхода из зала, когда наконец она появилась. Увидев Кемаля, сухо кивнула ему и, протягивая руку, подчеркнуто серьезно спросила:
– Как ваши дела? Как Марта?
– Спасибо, хорошо.
– Вы давно приехали в Луизиану?
– Два часа назад, – честно ответил он.
Она чуть прикусила нижнюю губу, но больше ничего не спросила.
– У вас перерыв, – несмело сказал Кемаль.
– Да, около двух часов. Но потом заседания не будет. Мы решили собраться завтра. Сегодня сенаторы работают в своих комитетах.
– Значит, я могу пригласить вас на обед.
– Это утверждение или вопрос?
– Скорее просьба.
– Вы считаете, что будет прилично, если я ее приму?
– Мне трудно ответить на этот вопрос.
Она улыбнулась, показывая свои изумительно красивые зубы. Зубы у нее были свои, это он отметил еще там, на дороге в Техасе.
– Почему вы не сказали, что приезжаете?
– Я говорил вам об этом еще на ранчо Каррингтона.
– Вы сказали, что приедете на следующий день, – к его радости, вспомнила женщина, – вы всегда так неточны?
– Я попал в аварию, – ответил он, – едва не столкнулся с другой машиной. Мне повезло больше, я уцелел, а тот автомобиль разбился. В нем было трое пассажиров.
– Какой ужас. – Она взглянула на него. – Это правда или вы все прямо сейчас придумали?
– Вы мне не верите?
– Просто такое совпадение, – пожала она плечами, – верю, конечно.
– Мы можем где-нибудь пообедать?
– Давайте прямо в здании Капитолия. Там есть небольшое кафе, – предложила женщина.
Он покачал головой.
– В этих зданиях всегда какой-то дух канцелярии, чего-то неживого, искусственного. Давайте лучше пойдем на улицу.
– Хорошо, – на этот раз довольно быстро согласилась Сандра, – только мне придется взять мою машину. Вы приехали на машине?
– Прилетел на самолете.
– Тогда вам удобнее. Поедем на моей.
Сандра показала в сторону стоявших у здания автомобилей.
– Я совсем забыл про ваш разбитый автомобиль, – пробормотал он. – Как же вы ездили?
– Уже давно все в порядке. Идемте к машине, – предложила женщина.
Они прошли мимо целой вереницы машин. Несмотря на то что Сандра Лурье была вице-губернатором штата, она ездила на своей машине и иногда даже не находила ей места для парковки, уже занятого кем-нибудь из работников ее канцелярии. Это был совсем не показной демократизм. Это был просто образ жизни американцев. Без ненужного снобизма и заносчивости. С нормальными человеческими отношениями, когда опоздавшая на парковку миссис вице-губернатор не могла поставить свою машину на место, уже занятое обычным рядовым клерком. Это было правилом здорового образа жизни.
Дойдя до автомобиля, Сандра достала ключи и, усевшись в машину, открыла переднюю дверь изнутри.
– Садитесь, – пригласила она своего спутника.
Он привычно быстро сел в автомобиль.
Она, чуть прищурив глаза, завела автомобиль и выехала на улицу.
До ресторана они ехали минут десять. И все время молчали. Наконец она показала на здание ресторана.
– Это здесь.
Вырулив на стоянку, аккуратно поставила машину в ряд и первой вышла из автомобиля.
– Идем.
В ресторане в этот час было довольно много гостей. Предупредительный метрдотель, увидев миссис Лурье, поспешил навстречу.
– Добрый день, мадам Лурье, – по-французски сказал он.
– Здравствуй, Пьер, – улыбнулась женщина, – я сегодня не одна. Ты можешь выбрать где-нибудь для нас тихое место?
Метрдотель закрыл глаза. Он был плотный, среднего роста, с чуть оттопыренными ушами. Было заметно, как нравится ему работать в этом ресторане. В его движениях и поведении было нечто от мажордомов и дворецких, что всегда выгодно отличало хороших метрдотелей.
– И что-нибудь легкое на ленч, – добавила Сандра.
– Легкий ленч или вы будете обедать? – поднял левую бровь Пьер.
– Мы будем обедать, – уточнила она.
– Легкое вино, – он не предлагал, он почти приказывал.
– Безусловно. Ты знаешь лучше, что нам нужно.
Это была высшая похвала. Пьер прикрыл глаза, целых пять секунд наслаждаясь своим триумфом. Затем повел почетных гостей к столику с видом на реку.
– Это самое лучшее место, миссис Лурье, – сказал он уже по-английски.
– Не сомневаюсь, – с самым серьезным видом ответила она.
– Забавный тип, – сказал Кемаль, когда метрдотель неспешно удалился.
– Я знаю его уже много лет, – пояснила Сандра, – здесь работал еще его отец.
– Вы выросли в Батон-Руже?
– Нет, просто часто бывала здесь. Мы жили в Новом Орлеане, потом некоторое время в Хьюстоне. Поэтому я как бы соединила в себе два наших соседних штата – Техас и Луизиану. И одинаково люблю оба. Как бы две мои маленькие родины. А где была ваша родина, мистер Кемаль?
– Не знаю, – искренне ответил он и, словно спохватившись, добавил: – Может, в Филадельфии, может, в Болгарии. Там есть такой небольшой городок под Софией, со смешным славянским названием – Елин-Пелин. Моя мама была оттуда родом. – При воспоминании о своей настоящей матери сердце забилось более учащенно. – Она была турчанкой, но болгарской подданной. Когда умер мой отец, гражданин США, мы переехали в Болгарию. А после смерти матери я переехал к дяде в Турцию и уже оттуда снова в США, к другому дяде.
– Юсеф Аббас, – кивнула Сандра, – я слышала о вашем дяде.
– Вы знали и его? – удивился Кемаль.
– Нет, – чуть усмехнулась она, – я тогда была несколько моложе. Просто о нем много говорили в доме моего мужа. Они вели с ним какие-то дела, и я запомнила необычную фамилию техасского миллионера турецкого происхождения.