Пройдя через нескончаемую толпу просителей и ворвавшись в шатер во внутреннем дворе замка, где его жена принимала просителей, он взревел:
- Вон! - и впился в Карибу яростным взглядом.
В этот момент вокруг жены было несколько детей, видимо, сироты. Они сжались от страха, и Кариба невольно прикрыла их собой.
- Прощу прощения, мой повелитель, - холодно сказала она. - Мы ещё не закончили.
- Мне плевать. Все вон! - рычал Раэм.
Кариба спокойно обернулась к служанке.
- Лана, вымойте и накормите, пожалуйста, детей. Устройте их в комнатах для прислуги, я навещу их позже.
Как только шатер опустел, Раэм шагнул к Карибе и, схватив за руку, дернул на себя, с ощутимой силой впечатывая в свою грудь. Он знал, что причиняет ей боль, но Кариба не издала ни звука, только крепко сжала челюсти.
- Сколько будет продолжаться то, что я вижу тебя только по ночам в постели? - зарычал он ей в лицо.
- Прошу прощения, повелитель, но не понимаю причин вашего раздражения, - холодно сказала она, отказываясь встретиться с ним взглядом.
- Раэм! Я твой муж, и ты должна называть меня по имени. Повелитель я для всех остальных, но не для моей жены. Ты не говоришь со мной, избегаешь целый день и просто позволяешь ласкать себя по ночам. Прошло два месяца, и я был терпелив. Но теперь довольно!
Кариба упрямо молчала. Раэм вздернул её подбородок, заставляя посмотреть в глаза. Его как всегда больно обжёг ледяной взгляд любимой жены. Но, несмотря на это, он, не сдержавшись, накрыл её губы алчным поцелуем. Кариба не отвечала ему по началу, но потом он ощутил её отклик. Она стала горячее и податливее в его жадных руках. Он не хотел ждать ночи, хотел добраться до её тела прямо сейчас. Ему было плевать, что за тонкой тканью шатра находятся десятки людей. Упрямый рот Карибы наконец поддался его натиску, и он углубил поцелуй, желая её полной капитуляции. Раэм зарычал в нетерпении, желая ощутить её под собой немедленно. Он, не прерывая поцелуя, рванул шнуровку, раздирая ткань её платья, и стянул его по плечам, открывая для себя доступ к груди и позволяя ему скользить на пол к её ногам. Подняв её так, чтобы розовые затвердевшие соски оказались на уровне его рта, он впился в одну из восхитительных вершин. Кариба задрожала в его руках. Он знал, что она как всегда борется со своей реакцией на его прикосновения и ласки. Она каждый раз упорно боролась, не желая сдаваться этим ощущениям без боя, и всегда проигрывала.
Упившись одним соском и превратив его в твердый, сверкающий камушек, он переключился на второй и понес её к подушкам в углу шатра. Его эрекция уже ощущалась мучительной болью, и из груди вырывался непрерывный вибрирующий рык. Желание оказаться внутри неё было ослепительно острым. Остановиться он уже не мог. Швырнув жену на подушки, он содрал с её тела остатки одежды и резким движение перевернул её, заставляя встать на четвереньки. Скользнув рукой между ног и ощутив влагу, зарычал громче.
- Ты готова для меня! - и Раэм рванул свои штаны, выпуская на свободу мучительно пульсирующую плоть.
Все доводы разума и ограничения начисто были заглушены рёвом дракона в крови. Он ворвался в её тело, застонав от удовольствия, и стал врезаться раз за разом мощными, резкими движениями, удерживая её для своего проникновения так сильно, что казалось треснут кости. Возбуждение драконнницы тоже, видимо, было безумным, и Раэм увидел, как полоска алых чешуек прорезалась вдоль изогнутого в страсти позвоночника Карибы. Из горла его жены рвались неконтролируемые хриплые стоны и невнятные мольбы. Это ещё больше сводило с ума Раэма, заставляя ускорять движения, опустошая пожаром его мозг. И когда его жена, изогнувшись, закричала, не в силах удержать в себе их общее наслаждение, он последовал за ней, заставляя мир содрогнуться от торжествующего рыка умирающего от наслаждения дракона. Обессилев, они упали на подушки, и Раэм, закрыв глаза, целовал мокрую от испарины кожу своей жены, ловя чуткими пальцами её утихающую дрожь.
- Ты можешь упрямиться и морозить меня взглядом сколько угодно, - хрипло прошептал он. - Но твоё тело признает и безумно желает меня. Твоя драконница признает и желает моего дракона. Тебе не выиграть эту битву, моя любимая. И чем быстрее ты признаешь своё поражение, тем лучше.
Кариба поднялась на нетвердых ногах и потянулась к своему платью.
- Нет! - рявкнул Раэм неотрывно глядя на её тело. - У меня сегодня больше нет дел. Мы останемся в этом шатре до ужина, раз он тебе так нравится. Вернись ко мне. Мне надоело, что я вижу тебя лишь ночью, хотя хочу видеть и обладать постоянно. Больше сюда не будут приходить эти люди, и все твоё внимание будет принадлежать только мне. Я был достаточно добр, позволяя тебе заниматься всякой ерундой в надежде, что это смягчит тебя ко мне. Но я ошибся, ты просто использовала возможность быть от меня на расстоянии. Неужели ты всерьез думала, что присутствие всех жалких смертных удержит меня вдали от тебя, если я на самом деле захочу? Мне надоело играть в доброго идиота. Отныне мы будем вместе каждую свободную минуту. Мне, и только мне должен принадлежать каждый твой взгляд.
- Но, повелитель.
- Раэм!! Любимый!!! - взревел он. - Скажи, кого из стоящих снаружи мне нужно убить, чтобы ты стала называть меня именно так?
- Никого. Раэм, - и Кариба встретила его взгляд своим, жестким, как клинок.
- Вот видишь, ничего сложного. Иди ко мне, любимая. Хочу чувствовать твою кожу на своей, - попросил Раэм почти примирительно, снимая остатки одежды.
Кариба подчинилась и скользнула на подушки рядом с мужем. Раэм накрыл её тело до подбородка покрывалом и небрежно прикрыл свои бедра.