– И ты искренне веришь, будто женитьба или замужество детей освобождает нас от родительских обязанностей? – удивилась Жасмин. – Сколько бы им ни было лет, они все равно остаются нашими детьми и нам не все равно, что с ними случится, Джемми Лесли!
– Зато они станут жить отдельно! – жизнерадостно провозгласил тот.
Вечером Джеймс довольно улыбнулся при виде падчерицы, поджидавшей их на пристани. Виконта нигде не было видно.
Оказавшись дома, Индия немедленно попросила братьев снести в холл ее сундуки.
– Но, дорогая, – возразила мать, – мы уезжаем не раньше вторника. К чему такая спешка?
– Папа вечно жалуется, что я слишком копаюсь и заставляю всех ждать. На этот раз я решила приготовиться заранее и даже попросила прачку выстирать мое белье, чтобы не слишком загружать ее работой в последнюю минуту. Пусть уж мои сундуки постоят в холле, мама, – мило улыбнулась дочь. – Хотя бы однажды в жизни я буду первой!
– Ну, что стоите? Делайте как велено, – скомандовал Джеймс сыновьям. – Индия заслуживает всяческих похвал, и мы все должны брать с нее пример.
– Ах, папа, – пробормотала девушка, – я была непростительно груба с тобой сегодня! Прости мою невежливость, но я не стану извиняться за любовь к Адриану, пусть ты и не позволяешь нам пожениться. По-моему, это несправедливо. Ты даже не дал ему шанса показать себя в выгодном свете и винишь за дурные поступки матери и сводного брата. Так нехорошо, папа, и мне стыдно за тебя. До сих пор ты всегда бывал объективен.
Она вежливо присела. Герцог стиснул зубы, но сдержался.
– Ты знаешь, как я отношусь к тебе, Индия, и должна понимать, что для тебя лучше. Я хочу только счастья для тебя и, черт возьми, добьюсь своего, даже если придется силой тащить тебя в церковь! – прогремел он, но, взяв себя в руки, добавил: – Первая любовь никогда не забывается, но далеко не всегда бывает вечной. Я желаю тебе настоящего счастья и покоя в браке. Ты много лет верила мне, Индия, почему же сейчас все иначе? Ты моя дочь, и долг отца – защитить свое дитя.
– Если не позволишь мне выйти замуж за Адриана, я обречена на горе и слезы, – трагически объявила Индия, заламывая руки.
– Поскольку этот спор грозит затянуться надолго, – вмешалась Жасмин, – пожалуй, лучше на сегодня оставить эту тему. Индия, ты много потрудилась, а завтра помоги своей сестре и мне подготовиться к поездке. Теперь поднимись к себе и отдохни, дитя мое. Впереди у нас долгий и трудный путь.
Индия поцеловала родителей и покорно удалилась. Она дала отцу последний шанс и против всякой очевидности надеялась, что он передумает и бежать не придется.
Девушка вздохнула. Адриан прав, прав во всем: у них нет иного выхода. Что же, завтра в это время они будут на пути в Италию, а родители узнают из оставленной записки только то, что они с Адрианом не вернутся, пока не обвенчаются.
– Зачем ты дразнишь папу? – раздраженно пробурчала Фортейн. – Он не так уж безрассуден. Этот Адриан вовсе не годится тебе в мужья, и, не будь ты такой упрямой, давно бы все поняла. Но ты вечно стараешься настоять на своем.
– Папа никогда не утверждал, что не одобряет Адриана. Только его семью, – возразила Индия.
– Какова семья, таков и человек, – бросила сестра. – Ты поэтому и поспешила собраться, что задумала завтра утром улизнуть из дома на свидание? Но мама разгадала твои уловки, и тебе придется помочь нам! Сама себя перехитрила. Я очень медлительная, так что работы хватит на весь день.
– Если не замолчишь, – пригрозила Индия, – я всю твою одежду выкину в окошко!
Фортейн, презрительно фыркнув, швырнула в сестру подушкой. Та, не задумываясь, ответила, и вскоре в спальне разгорелась нешуточная битва. Наконец обе, изнемогая от смеха, повалились на постель.
– Я стану скучать по тебе, сестричка, – шепнула Индия.
– С чего бы это? – удивилась Фортейн.
– Скоро мы расстанемся. Отец выдаст меня за какого-нибудь угрюмого горца, и тогда всему конец, – поспешно нашлась девушка. – Кровь Христова! Неужели не понимаешь, что детство кончилось? В следующем году к этому времени у нас животы набухнут первым ребенком! – И, для пущей наглядности сунув подушку под юбки, Индия неуклюже заковыляла по комнате. – О, я надеюсь, что рожу сына своему господину.
– Интересно, почему мужчины так жаждут сыновей? – хихикнула Фортейн.
– Наш настоящий отец, наверное, был разочарован, что родилась сначала я. А о тебе он и не знал.
– Ты хоть немного помнишь его? – тоскливо спросила Фортейн.
– Чуть-чуть, – вздохнула Индия. – Такой огромный золотоволосый смеющийся великан, сажающий меня в седло впереди себя… но и только. Совсем мало, правда?
– У меня и Генри и того не осталось, – пробормотала Фортейн. – Зато я помню принца Генри. Такой красавчик, и с мамы глаз не сводил. Представь только, что было бы, позволь ему король на ней жениться. Тогда вместо нынешнего королем был бы наш Чарли.
– Мама считалась слишком низкородной для принца, – покачала головой Индия. Она была старше Фортейн и лучше разбиралась в подобных вещах.
– Вот и Адриан совсем тебе не подходит, – уколола Фортейн. Но Индия решила не обращать на нее внимания.
– Я ложусь спать, – коротко объявила она.
Сестры умылись, надели ночные сорочки и погасили свечу. Сейчас комнату освещало только пламя в камине. Индия закрыла глаза. Адриан пообещал, если она проспит, бросить в окошко камешек. Поскольку сундуки уже внизу, остается только одеться и бежать вниз.
Вскоре обе девушки забылись. Индия проснулась неожиданно и в полной темноте. Часы в коридоре пробили три раза. Полежав несколько минут, она встала и поежилась, когда босые ступни коснулись холодного пола, но все-таки набралась храбрости подойти к камину и подкинуть дров в угасающий огонь. Часы пробили четверть. Девушка натянула черное бархатное платье с белыми крахмальными рюшами у ворота, надела дорожные сапожки. Она заранее отыскала на чердаке траурную вуаль и сейчас, прикрепив ее к волосам, натянула темные перчатки и накинула длинный плащ. На одевание ушло еще полчаса, и Индия, сунув шкатулку с драгоценностями в бобровую муфту, тихо вышла.
Бесшумно сойдя по лестнице, она пробралась в библиотеку, безошибочно отыскала тайник и удостоверилась, что мешочек набит золотом. Присоединив его к шкатулке, она поставила на место панель, поспешила в переднюю и с трудом отодвинула тяжелые засовы.
Долго ждать не пришлось. Услышав негромкое царапанье, Индия распахнула дверь. В переднюю шагнул виконт в сопровождении какого-то простолюдина, очевидно лодочника. Тот молча взвалил на плечо сундук и направился к реке.
– Возьми второй сундук, – велела Индия. – Я задвину засовы, чтобы утром никто не заметил, что дверь открыта, и не поднял слишком рано тревогу. Сама я вылезу из окна библиотеки, любовь моя.
Выпроводив виконта, Индия заперла дверь, вернулась в библиотеку и ловко выскользнула из окна, притворив за собой створку. Вряд ли кто-то поймет, каким образом она покинула дом!
Девушка, даже не оглянувшись, поспешила к причалу, где уже стояли мужчины. Когда Адриан помог ей сесть в лодку, сердце Индии на мгновение сжалось, но радость была слишком велика. Они свободны!
– Поднимите вуаль, мадам, я желаю удостовериться, что за черным газом скрываетесь вы, а не ваш папа, – пошутил Адриан. Но Индия немедленно послушалась.
– Это я, только я, любимый, – шепнула она.
Барка быстро плыла по реке к Пулу[10] и причалила у пристани компании «О’Малли – Смолл». Адриан Ли поспешно спрыгнул на землю, помог Индии выбраться из суденышка и повел к сходням. Индия старалась двигаться медленно и важно, как подобает престарелой вдове.
– А, синьор ди Карло! – воскликнул кто-то сверху. – Вы как раз вовремя, сэр. А это ваша тетя? Примите мои утешения, мадам, в вашей безвозвратной потере.
– Манипенни был стар и прожил хорошую жизнь, – прокаркал хриплый голос из-под вуали. – Вы один из парнишек Линмута, верно?