Дмитрий Емец
Третий всадник Мрака
А. А. ФетЗеркало в зеркало, с трепетным лепетом,Я при свечах навела;В два ряда свет – и таинственным трепетомЧудно горят зеркала.Страшно припомнить душой оробелою:Там, за спиной, нет огня:Тяжкое что-то над шеею белоюПлавает, давит меня!Ну как уставят гробами дубовымиВесь этот ряд между свеч!Ну как лохматый с глазами свинцовымиВыглянет вдруг из-за плеч!Ленты да радуги, ярче и ярче дня:Дух захватило в груди:Суженый! Золото, серебро!.. Чур меня,Чур меня – сгинь, пропади!
Мефодий Буслаев. Легендарное детское фэнтези
© Емец Д., 2017
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2017
Глава 1
Дебют тетушки интуиции
– У меня две мечты. Первая, чтобы волк наконец догнал зайца. И вторая, чтобы дочка мачехи стала женой принца.
– Тогда твои мечты уже сбылись. Это жизнь, племянник!
Эдя Хаврон
– Депресняк! – позвала Даф.
Ноль внимания, фунт презрения.
– Эй, гара-а-аж! Ау! Депресня-а-а-ак!
Опять ничего.
– Серные пробки в ушах, да? Небось слово «лопать» ты сразу слышишь!
Кот, сидевший на плече у Дафны, лениво повернул голову. В прищуренных глазах плескало багровое пламя. К морде пристало воронье перо. Адский котик своеобразно решал вопросы с продовольствием. Хозяйка пера не успела даже каркнуть, встретившись со своей судьбой.
– О, услышал! Ты не знаком, случайно, с каким-нибудь крылатым котом, которого можно на скорую руку сдать в зоомагазин и получить за это деньги? Я ужасно хочу что-нибудь съесть. А? Что скажешь?
Кот снова воздержался от ответа. Вместо этого он зевнул, показав зубки, которые довели бы до инсульта любого стоматолога.
– М-да, видок у тебя нетоварный! Лысый, красноглазый, кровожадный: зверушка на любителя! Массового спроса не ожидается! – уныло признала Дафна и большим пальцем почесала коту подбородок.
Депресняк замурлыкал. Его мурлыканье напоминало звук, издаваемый ржавым железом, которое пилят очень тупой пилой. Когда же, не ограничившись мурлыканьем, Депресняк еще и мяукнул, несколько мнительных автолюбителей немедленно высунули носы из окон офисов, проверяя, не пора ли праздновать день жестянщика.
– Ну да, да: ты совершенно прав. Я, страж Света, предлагаю тебе явное мошенничество. Жуть, до чего я дошла! – продолжала рассуждать Даф. – Только не делай, пожалуйста, вид, что ты возмущен. Или я намекну Эде, куда делась мясная вырезка. Он-то считает, что забыл ее в метро. Ну, что скажешь? Думаешь, я шантажистка?
Кот равнодушно шевельнул хвостом. Про вырезку он уже не помнил. Мало ли какие моменты случаются на тернистом жизненном пути. Кто прошлое ворошит, вокруг того зеленые мухи летают.
Упомянутая беседа с котом велась на розовой, залитой солнцем Петровке, рядом с антикварным магазином. В его витрине, среди деревянных слонов родом из Индии и турецких кинжалов родом из Китая, Дафна увидела и девчонку лет тринадцати-четырнадцати на вид, в короткой кожаной куртке, с рюкзачком, из которого торчала флейта. С ее плеча, точно облезлая горжетка, свисал кот в комбинезоне.
Дафна приподнялась на носки и опустилась, сверяя впечатление. Ловить собственное отражение в телефонных будках, тонированных стеклах машин, витринах, лужах и даже в очках прохожих было одной из ее уличных забав. Депресняк тем временем случайно втянул носом тополиный пух и недовольно чихнул.
– Животное! – снова сказала Даф. – Ты позоришь меня сонным и тощим видом! Прохожие, уверена, думают, что я тебя пытаю. Скажи что-нибудь умное, Депресняк!
Кот издал скрипучий горловой звук, который можно было расшифровать как «ну мяу!».
– И вообще, Депресняк! Есть вещи, которые меня смущают! За последний месяц я подросла сантиметра на два, не меньше. Брюки определенно стали короче. В Эдеме для этого потребовалась бы тысяча лет. И это в лучшем случае, – пробормотала Даф озабоченно.
То, что она выросла, приходило ей в голову не однажды, но лишь теперь, разглядев отражение в витрине, Даф утвердилась в этой мысли окончательно.
– Хю-хю-хю, нюня моя! Здесь не Эдем!
Внезапно рядом кто-то ехидно хихикнул. Даф повернулась, но никого не обнаружила. Лопухоиды хилой струйкой текли по тротуару на приличном отдалении. Солнце прилипло к раскаленному небу, как блин к сковородке. Единственная тучка, довольно бэушная на вид, запуталась в троллейбусных проводах и рекламных перетяжках. Заподозрить в хихиканье было совершенно некого.
Версия, что звук могла издать витрина, выглядела неубедительно, и поэтому Даф, как здравомыслящий страж Света, немедленно предприняла несколько вещей. Первое: на всякий случай проверила, легко ли извлекается из рюкзака флейта. Второе: быстро начертила указательным пальцем в воздухе руну, известную как «руна доброжелательности». В случае, если потусторонние существа рядом отсутствовали или были не опасны, руна таяла, едва возникнув. Однако сейчас руна повисла в воздухе дымным кольцом. Даф успокоилась. Будь угроза серьезной, руна стала бы пунцовой. Синеватое же дымное кольцо скорее означало, что кому-то, кого сложно назвать другом, что-то от нее нужно.
И наконец, последнее, что сделала Дафна, – покосилась на Депресняка. Кот намного острее чувствовал опасность. Здесь так и тянет пойти на поводу у дряхленького жанра и написать, что шерсть у кота встала дыбом. Но, увы, всей растительности на адском котике не хватило бы даже на самую скромную кисточку. И то пришлось бы отрезать ему усы. Зато в минуты, когда Депресняк что-то чуял, сухая кожа на загривке собиралась гармошкой, как голенище старого сапога, крылья на спине, обычно прижатые, дыбились под комбинезоном горбом, а на переносице залегала короткая косая морщина. Вот и теперь кошачья морда съежилась. Уши, порванные во множестве боев, прижались к голове. Поднявшаяся губа открыла мелкие зубы. Несколько капель кислотной слюны сорвались с синего языка и чуть не прожгли асфальт под ногами у Даф.
Это доказывало, что рядом находится существо иного, магического, мира. Больше не колеблясь, Даф настроилась на истинное зрение и, оглядевшись, увидела странное создание. Оно стояло к ней вполоборота, привалившись спиной к витрине, и улыбалось. Улыбка была противная. Она словно истекала сиропом и, ударяясь о бильярдные шары ассоциаций, почему-то заставляла вспомнить жженый сахар.
– Кто-то тут – не будем переходить на личности – рассуждал, что подрос! А ты как хотела, крошка? Нижний мир есть нижний мир. Жизнь здесь летит стремительно, как самоубийца с балкона, – заявил незнакомец.
В первый момент Даф решила, что перед ней мужчина – с темными волосами, квадратным подбородком и трехдневной щетиной на смуглом лице. Эдакий красавчик, съедающий по женскому сердцу на завтрак, обед и ужин. Но когда существо повернулось, Дафна обнаружила, что вторая половина лица у него женская. Пухлые кукольные губы, длинные пшеничные волосы и огромный наивный голубой глаз.
По центру лица, где половины смыкались, пробегала россыпь мелких шрамов. Ощущение было такое, что некогда лицо сострочили, используя обычную швейную машинку. Приглядевшись, Даф различила шрамы и на шее. Пересекая ключицы, они исчезали под рубашкой. Значит, не только лицо, но и тело субъекта изготовили таким же способом. Одна рука – короткопалая, с желтоватыми ногтями и волосатым запястьем – могла принадлежать боксеру или мафиозо, другая – тонкая и изящная, украшенная золотым браслетом-цепочкой – красавице полусвета. В петлице двухцветного пиджака пылал огромный алый мак.
– Суккуб, что ли? – со знанием дела спросила Даф. У нее отлегло от сердца. Тянуться к флейте не имело смысла. С суккубом она и так справится.
Незнакомец охотно закивал. Его голова на шее двигалась так свободно и расхлябанно, что Дафна не удивилась бы, скатись та на асфальт.