– Нет, я умею. – Келси протянула руку и погладила старую лошадь по морде. – Как ее зовут?
– Королева Ярмарки. Я зову ее Кори.
Кобыла негромко заржала, и ее большие карие глаза заглянули, казалось, в самую душу Келси.
– Да, она старовата для скачек, – задумчиво пробормотала она.
– И для племени тоже, – подхватил Боггс. – Кори у нас давно на пенсии, но ей все кажется, что она еще девочка, вот и начинает бить копытами. А если б я принес сюда седло, у нее уши сразу бы торчком встали.
– Значит, она еще может ходить под седлом?
– Если наездник справный попадется. А твоя ма чуть дальше, у случной конюшни. Как выйдешь, налево. Сегодня там большие дела творятся.
– Спасибо, э-э-э…
– Боггс. И добро пожаловать домой, дочка. – Он снова повернулся к кобыле, и его заскорузлые, мозолистые ладони мягко и бережно заскользили по лошадиным ногам. – Когда придешь в следующий раз, не забудь надеть ботинки.
– Да, пожалуй… – Келси в замешательстве посмотрела на свои мягкие итальянские туфли без каблуков.
Она прошла вдоль конюшни, невольно задержавшись у бокса Сирени. Кобыла, казалось, узнала ее – во всяком случае, она потянулась к ней мордой, а ее фырканье показалось Келси приветливым.
Оказавшись снаружи, она увидела, что указания, которые дал ей Боггс, были излишними. Суета у здания с навесом, стоявшим на отшибе, сразу привлекла ее внимание, и она направилась туда. Еще издалека она узнала Гейба Слейтера и сразу же задумалась, кто из них выглядит красивее – он или великолепный гнедой жеребец, который то и дело норовил встать на дыбы и которого Гейб с трудом удерживал. Он стоял у головы коня, крепко уперевшись каблуками в землю, и напрягал все свои силы, чтобы не выпустить из рук коротенький недоуздок, а конь вздрагивал всем телом и громко ржал.
Тряхнув головой так, что его вьющиеся волосы разлетелись по ветру, Гейб прокричал коню:
– Волнуешься, малыш? Я тебя понимаю. Прежде чем заниматься сексом с хорошенькой кобылкой, полезно как следует разогнать кровь по жилам. Привет, Келси, – добавил Гейб, не оборачиваясь и продолжая удерживать жеребца в узде. Он знал, что она здесь. Келси готова была поверить, что он почуял ее присутствие, как жеребец чувствует кобылицу. – Ты поспела как раз вовремя, чтобы своими глазами увидеть самое главное. Тебя не смущают подобные зрелища?
– Нисколько.
– Вот и отлично. Наоми внутри, с кобылой. «Рискованное дело» и «Три ивы» решили вместе родить чемпиона.
Келси окинула лошадь взглядом. Грумы и дрессировщики обступили жеребца со всех сторон, страхуя Гейба и мешая животному ринуться к навесу. Мокрая от пота гнедая шкура великолепного скакуна горела словно огонь, глаза бешено вращались, могучие мускулы свивались в тугие узлы.
– И вы собираетесь выпустить этого бешеного зверя на какую-нибудь бедную, ничего не подозревающую кобылу? – спросила Келси.
Гейб ухмыльнулся:
– Поверь мне, она будет нам только благодарна.
– Вы напугаете ее до смерти, – не согласилась Келси и направилась к сараю с навесом. Внутри она увидела свою мать и Моисея, которые пытались успокоить кобылу, которая, казалось, всем своим существом стремится к соитию с жеребцом. Она тоже была гнедой масти и отличалась такой же величественной статью, как и ее предполагаемый супруг. Несмотря на то что кобыла была стреножена, а на шею ее был надет защитный жилет из кожи и толстого брезента, она ничуть не выглядела напуганной.
– Келси! – Тыльной стороной ладони Наоми вытерла со лба пот и грязь. – Герти должна была сообщить мне, когда ты приедешь!
– Я просила ее не беспокоиться. Или я мешаю?
– Нет… – Наоми с сомнением посмотрела на Моисея. – Просто зрелище может оказаться… слишком наглядным.
– Я кое-что знаю о сексе, – сухо заметила Келси.
– Оставайся, и узнаешь гораздо больше, – вставил Моисей. – Кобыла готова, – бросил он одному из дрессировщиков.
– Держись от нее подальше, – предупредила Наоми дочь. – У лошадей не все проходит так просто, как у людей – полчаса в придорожном мотеле, и все дела.
Келси почувствовала острый запах конского возбуждения, как только Гейб и конюхи ввели в сарай жеребца. Казалось, сам воздух внутри источал терпкий аромат плотского желания. В нем было что-то первобытное, неуправляемое, дикое. Кобыла негромко заржала – не то в знак протеста, не то наоборот, призывая супруга, – и жеребец откликнулся на этот голос звуками, от которых в груди Келси все перевернулось.
Моисей отдал какие-то распоряжения, конюхи проворно рассыпались по сторонам, отпустив туго натянутые веревки. Жеребец ринулся вперед, потом встал на дыбы и взгромоздился на лоснящийся круп кобылы. Расширившимися от удивления глазами Келси следила за тем, как Моисей шагнул вперед и руками помог жеребцу. Потом она поняла, для чего на кобылу надели эту странную брезентовую сбрую: без нее жеребец, несомненно, прокусил бы ей кожу на холке и спине.
Дальше все пошло так, как задумано природой. Движения жеребца были торопливыми, резкими, до странности напоминая человеческие. В конце концов самец – требовательный и властный, как и все мужчины, – покрыл кобылу; та не сопротивлялась, а ее большие лиловые глаза закатились, как показалось Келси, от удовольствия. Сама того не осознавая, она подошла ближе, захваченная неистовой страстью совокупляющихся животных. Ее собственное сердце тоже забилось чаще, а кровь быстрее потекла по жилам. Сексуальное возбуждение – внезапное и сильное – охватило Келси и заставило ее пошатнуться.
Только тогда она опомнилась и обнаружила, что глядит прямо в лицо Гейба. По его коже ручьями стекал пот, крепкие мускулы натягивали рубашку, а глаза, казалось, смотрели прямо на нее, и Келси испытала еще одно потрясение, заметив в его взгляде то же первобытное, примитивное желание, которое как будто было отражением ее собственных чувств. На мгновение представив себе, как ее самое берут так, как только что кобылу – жестоко, грубо, властно, – Келси снова покачнулась.
Гейб улыбнулся. Его губы медленно растянулись в улыбке, которая была одновременно и наглой, и обольстительной, и Келси подумала, что он улыбается, потому что точно знает, что творится у нее в голове. Как будто он сам заставил ее подумать об этом.
– Впечатляет, верно? – Наоми бесшумно подошла к ней сзади и остановилась на расстоянии вытянутой руки. Эта кобыла была третьей за сегодняшнее утро, и все тело Наоми ломило от усталости. – За один акт, направленный на продолжение рода, лошади теряют несколько сот фунтов веса, – буднично закончила она.
– А это… – Келси откашлялась. – Ей это не больно?
– Даже если и больно, я сомневаюсь, что кобыла это замечает. – Наоми вытащила из заднего кармана джинсов простую голубую косынку и промокнула ею влажную шею. – Некоторые жеребцы при случке ведут себя очень осторожно, совсем как стыдливые юноши или как давние любовники.
Криво улыбнувшись, она покосилась на сопящую и отдувающуюся пару.
– Но об этом экземпляре так сказать, конечно, нельзя. В нем нет ни капли застенчивости. Зверь, а не конь. А какая женщина время от времени не мечтает о том, чтобы залучить к себе в постель зверя? – И она бросила быстрый взгляд на Моисея.
«Помни, ты сможешь добиться своего только за счет ума», – напомнила себе Келси, стараясь унять бешеный стук сердца. Она давно решила, что логичнее будет начать издалека, постепенно приближаясь к главным вопросам, которые ее интересовали. Кроме того, такой путь был наиболее безопасным и удобным.
– Как узнать, какого жеребца с какой кобылой спаривать? – спросила она.
– По родословным, по предрасположенности, по характеру, в конце концов – просто по масти. Каждый коннозаводчик ведет свои генетические карты, которые помогают предположить определенные качества у возможного потомства при скрещивании линий. Ну и конечно, его величество случай тоже играет роль, поэтому, решившись на спаривание, мы все держим пальцы крестом. Господи, как хочется курить! Пойдем подышим воздухом, здесь закончат без нас.