Она заставила себя отвечать столь обыденно, насколько ей удался подобный тон:
– По слухам, что до нас долетают, невозможно сказать, что вообще происходит. В них наврано и перепутано все, чему я была свидетелем.
– Все пошло наперекосяк с того дня, когда в наши жизни вмешалась Морейн, – бесцеремонно заявила Найнив. – Перрин и Ранд… – Поморщившись, она недолгое время молчала. Эгвейн была уверена, что Найнив винит Морейн за все, что случилось с Рандом. – Покамест им придется заботиться о себе самим. А нам, боюсь, надо будет беспокоиться о себе. Что-то не так. У меня такое… предчувствие.
– Ты знаешь, что именно? – спросила Эгвейн.
– Ощущения почти как перед грозой. – Темные глаза Найнив принялись изучать утреннее небо, голубое и чистое, с редкими разбросанными по нему белыми облачками, и она вновь покачала головой. – Все равно что надвигается гроза.
Найнив с детства обладала способностью предсказывать погоду. Слушать ветер – так это называли, и считалось, что предугадывать перемены в погоде должна уметь Мудрая каждой деревни, хотя многие из них на самом-то деле не имели подобного дара. Как бы то ни было, с того дня, как Найнив покинула Эмондов Луг, ее способности то ли возросли, то ли изменились. Теперь грозы, которые она предчувствовала, порой были связаны скорее с людьми, нежели с ветром.
Задумавшись, Эгвейн прикусила губу. Они не могли позволить себе задержки или промедления – только не после такого долгого пути, только не в такой близи от Тар Валона. Ради Мэта, а также по причинам, которые ее рассудок мог счесть куда важнее жизни одного-единственного деревенского юноши, друга детства, но которые ее сердце ценило не столь высоко. Девушка посмотрела на своих спутников, пытаясь определить, не заметил ли что-нибудь кто-то из них.
Во главе отряда скакала Верин Седай, невысокая и полная, в одежде коричневых тонов, однако она, по виду совершенно углубившись в собственные мысли и надвинув капюшон так, что тот почти полностью скрыл лицо, позволила своей лошади самой выбирать бег по нраву. Она принадлежала к Коричневой Айя, а Коричневых сестер обычно больше заботит поиск знаний, чем что-то в мире вокруг них. Впрочем, Эгвейн не была так уж уверена в отрешенности Верин – связавшись с ними, Айз Седай увязла в мирских делах по уши.
За носилками, на которых без сознания лежал Мэт, ехала Илэйн – одного возраста с Эгвейн и тоже послушница, однако золотоволосая и голубоглазая, в то время как у Эгвейн волосы и глаза были темными. Одетая в такое же серое платье, что и Эгвейн с Найнив, девушка посматривала на Мэта с беспокойством, которое разделяли все члены отряда. Вот уже трое суток Мэт не приходил в себя. С другой стороны носилки сопровождал худощавый, длинноволосый мужчина, который, как казалось, пытался глядеть сразу во все стороны, но так, чтобы его стараний никто не замечал, и сосредоточенность обострила черты его лица и углубила морщины.
– Хурин, – промолвила Эгвейн, и Найнив согласно кивнула.
Они придержали лошадей, чтобы поравняться с носилками. Лошадка Верин иноходью пробежала вперед.
– Хурин, ты ничего не чуешь? – спросила Найнив, и Илэйн подняла от носилок Мэта неожиданно заинтересованный взгляд.
Оказавшись на перекрестье трех взоров, худощавый мужчина поерзал в седле и потер свой длинный нос.
– Беду, – произнес он коротко и вместе с тем неохотно. – По-моему… вроде как… беду.
Хурин, ловец воров при короле Шайнара, в отличие от шайнарских воинов, не носил на макушке пучок волос, однако висевшие на поясе короткий меч и зубчатый мечелом имели весьма бывалый вид. Многолетний опыт, похоже, развил в нем дар вынюхивать творящих зло преступников, особенно тех, у кого руки были в крови.
Дважды за время пути советовал он своим спутникам покинуть деревню, где они и часа еще не пробыли. В первый раз они не прислушались к его словам, заявив, что слишком устали, однако на исходе ночи трактирщик вместе с двумя сподручниками из местных попытался убить спавших в своих постелях постояльцев. То были вовсе не приспешники Темного, а всего лишь воры, охочие до лошадей и пожитков, которые путники везли во вьюках и в переметных сумах. Но остальные жители деревни об их разбойных проделках знали и, по-видимому, сочли чужестранцев, которые не дались трем их односельчанам-лиходеям, своей добычей. Так что пришлось путникам бежать от толпы, размахивающей топорами и вилами. Во второй раз Верин приказала всем скакать дальше, стоило только Хурину заговорить на эту тему.
Но в разговорах со своими спутниками ловец воров всегда был осторожен, не позволяя себе лишних речей. Исключение он делал лишь для Мэта, пока тот в силах был разговаривать; они вдвоем перешучивались и играли в кости, когда женщин не было поблизости. И теперь Эгвейн догадывалась, что, наверное, Хурин, будучи на деле единственным мужчиной в отряде, чувствует себя весьма неуютно рядом с Айз Седай и еще тремя девушками, которые проходят обучение в Тар Валоне, хотя пока и не возведены в ранг сестер. Немалое число мужчин находило, что им проще сразиться с врагом, чем встретиться лицом к лицу с Айз Седай.
– Что за беда? – спросила Илэйн.
Говорила она непринужденно, но в голосе так явственно прозвучало ожидание ответа, немедленного и подробного, что Хурин не мог не откликнуться.
– Я чую… – Он осекся и заморгал, словно от удивления, взгляд перебегал от одной женщины к другой. – Всего лишь ощущение, – произнес он наконец. – Э-э… предчувствие. Я видел кое-какие следы вчера и сегодня. Много лошадей. Два или три десятка проскакали туда, два или три – сюда. Вот что меня озадачивает. Это все. Чувство. Но, скажу я, за этим таится какая-то беда.
Следы? Эгвейн их не заметила. Найнив резко сказала:
– Ничего тревожащего я в них не вижу! – Найнив гордилась тем, что в мастерстве следопыта не уступит любому мужчине. – Их оставили несколько дней назад. С чего ты решил, что они сулят беду?
– Просто я так считаю, – медленно промолвил Хурин, как будто желая что-то добавить. Он глубоко вздохнул и опустил глаза, потирая нос. – Когда нам в последний раз встречалась на пути деревня? С того дня прошло немало времени, – пробормотал ловец воров. – Кто знает, какие вести из Фалме опередили нас? Может статься, нам окажут вовсе не такой добрый прием, какого мы ожидаем. Вот что я думаю: эти люди могут быть разбойниками, убийцами. И вот что еще я думаю: нам нужно быть осторожными. Будь Мэт на ногах, я бы на разведку отправился, но сейчас мне, пожалуй, лучше не оставлять вас одних.
Брови Найнив полезли вверх.
– По-твоему, мы не в состоянии сами о себе позаботиться?
– Много ли будет проку от Единой Силы, если тебя убьют раньше, чем успеешь ею воспользоваться? – сказал Хурин, обращаясь к высокой передней луке своего седла. – Прошу прощения, но, по-моему, я… Просто лучше поеду я пока рядом с Верин Седай. – Он ударил коня каблуками, и тот галопом унес ловца воров вперед, прежде чем кто-либо из девушек успел вымолвить хоть слово.
– Вот так сюрприз! – заметила Илэйн, когда Хурин придержал коня, оказавшись в нескольких шагах от Коричневой сестры. Верин уделила ему внимания едва ли больше, нежели всему прочему вокруг, и ловец воров выглядел вполне довольным таким отношением к себе. – С тех пор как мы покинули мыс Томан, он сторонился Верин как только мог. Он и глядит на нее всегда так, будто боится каждого ее слова.
– Уважение к Айз Седай не означает, что он не боится их, – сказала Найнив, а потом неохотно добавила: – И нас.
– Если он думает, что впереди нас ждет беда, стоило бы отправить его на разведку. – Эгвейн сделала глубокий вдох и обратила на остальных девушек такой спокойный взор, какой только сумела изобразить. – Если что-то случится, мы способны защитить себя лучше, чем удастся ему и сотне солдат в придачу.