Родители примутся уверять меня, что вампиров не существует, и будут удерживать меня, не понимая, какой опасности себя подвергают.
Я вспомнил о том, что чуть не укусил Энни. Нет, надо делать, как решил.
Я поднялся в свою комнату. Ночь стояла теплая, и окно было открыто. Оно еще пригодится.
Мистер Джутинг прятался в шкафу. Услышав, как я закрыл за собой дверь, он вылез.
— Ну и духотища в шкафу! — пожаловался он. — Бедная мадам Окта! Сидеть в такой…
— Замолчите, не до того! — оборвал я.
— Зачем же грубить? — фыркнул он. — Я же просто так сказал.
— Не надо ничего говорить. Может, вам тут и не нравится, но я прожил в этой комнате всю жизнь. Мне тут все дорого, даже шкаф. И я больше никогда не увижу свою комнату. Это мои последние минуты тут, так что не отравляйте мне их своими замечаниями.
— Прости.
Я в последний раз оглядел комнату и тяжело вздохнул. Потом достал из-под кровати рюкзак и вручил его мистеру Джутингу.
— Это еще что? — подозрительно спросил он.
— Так, кое-какие вещи. Мой дневник, фотография нашей семьи, ну и все такое. Никто не заметит пропажи. Не потеряете?
— Ну что ты!
— Только обещайте туда не заглядывать, — потребовал я.
— У вампиров не должно быть секретов друг от друга, — начал он, но, взглянув на мое лицо, только покачал головой и пожал плечами. — Ладно, обещаю не открывать твой рюкзак.
— Вот и отлично. — Я глубоко вздохнул. — Зелье принесли?
Он кивнул и протянул мне темный пузырек. Я заглянул в него. Там плескалась какая-то жидкость: темная, густая и вонючая.
Мистер Джутинг подошел сзади и обхватил руками мою шею.
— А это точно подействует? — нервно спросил я.
— Не сомневайся!
— Но я думал, если сломать шею, то сразу умрешь. Ну, или тебя парализует.
— Не обязательно, — сказал он. — Только если повредить спинной мозг, который находится в спинномозговом канале. А кости — это ерунда. Я буду предельно осторожен, чтобы е тобой ничего страшного не случилось.
— А врачи не заподозрят подвоха?
— Им и в голову не придет! — заверил мистер Джутинг. — После зелья сердце у тебя будет биться еле-еле, и врачи решат, что ты умер. К тому же они увидят, что у тебя сломана шея, и не станут дальше ничего выяснять. Если бы ты был постарше, могли бы сделать вскрытие. Но детей врачи резать не любят. Главное, скажи: ты все понял? Запомнил,что делать?
— Да.
— Нельзя допустить ни малейшей ошибки, — предупредил он. — Если хоть что-то пойдет не так, весь план провалится.
— Я же не идиот! Сам понимаю! — не выдержал я.
— Тогда приступим! — скомандовал он.
И я приступил.
Одним махом проглотил жидкость, поморщился — на вкус она оказалась очень противная. Я передернулся, когда почувствовал, как все тело немеет. Больно не было, но появился какой-то неприятный холодок. У меня застучали зубы.
Минут через десять зелье окончательно подействовало. Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, я не дышал (то есть дышал, конечно, но совсем незаметно), сердце остановилось (опять же не до конца).