Я этому даже обрадовался, поскольку получил долгожданную возможность проверить свое ружье в охоте на бизонов. Пришло мое время!
Солнце уже поднялось, и день вступил в свои права. Мы пошли на восток: туда, где наша ложбинка выходила на равнину, и увидели со всех сторон вокруг множество дичи. У подножия суровой гряды Скалистых Гор она была в изобилии. На протяжении двадцати миль степь буквально чернела бизонами. Небольшое стадо находилось не более чем в миле к западу и двигалось, как мы поняли, к нам на водопой.
Мы перебежали через низину и стали поджидать. Когда бизоны приблизились на дистанцию около сотни ярдов, я прицелился в большую жирную корову (у нее определенно не было теленка) и выстрелил, стараясь попасть в сердце. По звуку пули мы поняли, что она попала в цель. Животное остановилось, покачнулось и упало замертво. После столь удачных испытаний мы были просто счастливы, что стали обладателями такого мощного оружия note 45 .
Когда я свалил бизона, остальные животные, конечно, умчались и вспугнули еще несколько небольших стад, которые отбежали на милю или две. Нас это мало озаботило, так как мы полагали, что поблизости не должно быть врагов, которые могли бы обратить внимание на испуг животных на равнине. Мы взяли отборные куски мяса, вернулись на стоянку, нарезали их тонкими полосами и стали жарить на костре из сухих стеблей и корней полыни. Поев, я предложил, чтобы мы оба улеглись спать, а потом встали, поели и продолжили путь.
Питамакан воззрился на меня с удивлением и воскликнул:
— Ни в коем случае! Мы должны по очереди бодрствовать!
— Раз так, то теперь моя очередь дежурить, — ответил я, прошел к месту, откуда просматривалась равнина, и уселся поудобнее.
Не прошло и десяти минут, как я увидел в полумиле от нас людей, торопливо спускающихся в нашу ложбину. Я сидел в зарослях высокой полыни и был уверен, что этот отряд меня не видит. Его участники конечно заметили бизоний переполох от нашей охоты и теперь спешили в нашу падь, чтобы понять причину сумятицы среди животных и вполне обоснованно полагая, что у них появился отличный шанс добыть несколько скальпов. Я ползком скользнул вниз и побежал к нашей стоянке, громко крича Питамакану, что враги спускаются к нам и уже подошли совсем близко.
Он еще не успел заснуть и мгновенно вскочил. Вместе мы бросились к лошадям, которые паслись неподалеку, привязанные к колышкам. Мы привели их на стоянку, оседлали, приторочили походные сумки, но уже не решились тратить время на упаковку сушившейся бизонины, а сели верхом и поспешили на восток. Уже выезжая в прерию, мы увидели, что воины движутся прямо наперерез к излучине нашей лощины. Их было человек тридцать-сорок и находились они не дальше, чем в трех сотнях ярдов от нас. Даже на этом расстоянии стало ясно, что это не был (как мы до сих пор отчасти надеялись) военный отряд северных черноногих или каина: одеты они были хуже и без красочных, убранных перьями коробок для военных одежд и головных уборов, не было у них и длинной сумки со священной трубкой, которая всегда бывает у наших людей, когда они выступают в поход.
— Кри, а может и ассинибойны. Ну сейчас они у нас поплачут! — радостно воскликнул Питамакан.
И как раз тут враги развернулись и, подбадривая друг друга возгласами, кинулись в нашу сторону. Они были хорошими бегунами. Некоторые из них были настолько возбуждены, что не думая о расстоянии стали стрелять в нас, но мы даже не услышали свиста их пуль.
— Давай ускачем, — предложил я.
— Нет! Останемся здесь и покажем им, что такое настоящая стрельба! — рявкнул мой «почти-брат».
Он спрыгнул с лошади и достал ружье из чехла. Я заразился его возбуждением и поступил так же.
Теперь враги подняли еще больший крик. Они уверились, что мы — сумасшедшие и скоро у них будет два скальпа и два прекрасных скакуна.