Ну и напустил же ты, брат, мрака, покачал головой Пряшников. С таким восприятием жизни и впрямь недолго умом подвинуться.
Опровергни мой взгляд! раздражённо бросил Сергей. На их Съезде последнем помнишь что провозглашалось?
Идиот я, что ли, помнить, что эти черти несли?
А зря, Стёпа, зря! В качестве главных угроз социалистическому строительству на этом съезде указывалась опасность национализма, «великодержавный уклон» и «стремление отживающих классов ранее великорусской нации вернуть себе утраченные привилегии»!
Тьфу передёрнул плечами Степан и, чуть слышно выругавшись, опрокинул ещё стопку.
А помнишь, что писал Островский о Москве? всё более горячился Сергей, едва сдерживаясь, чтобы не заговорить в полный голос.
Я никогда не обладал твоей памятливостью
А он, между прочим, писал: «В Москве все русское становится понятнее и дороже. Через Москву волнами вливается в Россию великорусская народная сила»! Вот, поэтому они уничтожат Москву! И всё прочее, что способно влить в нас, прежде великорусский, прежде народ национальную силу!
Ну и что дальше? хмуро спросил Степан. Ничего не делать и тихо разлагаться заживо?
А какой смысл делать что-либо? Всё земное на проверку оказывается прахом Столетиями великие государственные деятели, подвижники строили русское государство, отдавали свои жизни за него. Зачем? Чтобы пришли мерзавцы и обратили их создание в навоз? И так не только у нас! Великий французский гений Ришелье, проклинаемый всё время своего правления, создал их государство, потратив на это всю жизнь. Зачем, спрашивается? Чтобы сперва его наследие промотали Людовики со своими шлюхами, а затем утопили в крови Робеспьеры и Наполеоны? А чернь играла, как мячом, его черепом? И чтобы, в конце концов, имена уничтожителей французской нации почитали больше, нежели его? И ведь у нас, Стёпа, будет то же! Не Столыпина будут чествовать наши потомки, а Сталина!..
Довольно, Пряшников с силой тряхнул Сергея за плечо. Я не советовал бы тебе стремиться в гостеприимные номера бывшей гостиницы на Лубянской площади. Хотя бы ради того, чтобы твои дети не вынуждены были пухнуть с голоду в ссылке за полярным кругом. А опускать руки нельзя никогда Даже когда морок кругом. Посмотри на Барановского. Ему ли не дорого всё ныне разрушаемое? Больше жизни дорого! Но он борется и подчас небезуспешно! И его, Миллера и других таких же одержимых подвигом будет спасено хоть что-то, и им когда-нибудь поклонятся потомки. А, вот, если все будут сидеть и хлопать себя ушами по щекам, то, действительно, и памяти не останется от нас, от самой России!
В это время дверь заведения со скрипом отворилась, и порыв ветра буквально вдунул внутрь хрупкую, одетую в худое пальтишко фигуру Таи. Сергей страдальчески поёжился, поймав полный укора взгляд Степана.
Бледная, дрожащая Тая подошла к столу и, даже не подумав сесть, сразу коснулась обеими руками плеча Сергея:
Серёжа, поедем домой, попросила умоляюще. Я так долго искала тебя, я так замёрзла
Зачем ты приехала, Тая? болезненно поморщился Сергей, чувствуя себя окончательно раздавленным тем, что оказывается причиной её страдания. Не нужно было!
Затем, что не могла сидеть и ждать, не зная, где ты и что с тобой слабым голосом ответила Тая.
Помилуй, Тасенька, я же обещал тебе, что отыщу и доставлю его тебе живого и невредимого! развёл руками Степан. Совершенно незачем было тебе ехать в Москву в такую вьюгу! Не хватало ещё простудиться
Я уже простудилась с бледной улыбкой ответила Тая. Утром у меня была температура тридцать восемь, а сейчас сейчас я не знаю она покачнулась, и мгновенно вскочивший на ноги Пряшников проворно усадил её на стул. Склонившись к уху Сергея, он шепнул:
Ты, конечно, можешь сколь угодно плевать на наше общее дело, считая его тщетным, но её-то хоть пожалел бы!
Сергей чувствовал, как всё вокруг расплывается перед его глазами. Он зажмурился и стиснул голову руками, простонал отчаянно:
Уйдите все! Оставьте меня в покое! Пусть я ничтожество, пусть! Так уйдите же Какое вам всем до меня дело
Пряшников обратился к Тае:
Надеюсь, милая Тасенька, что вам достанет сил идти самой, потому что нести на своём хребте двух сумасшедших мне не под силу. Хватит с меня и одного! с этими словами он легко подхватил Сергея со стула и, взвалив его на плечи, ринулся к двери
Ты, конечно, можешь сколь угодно плевать на наше общее дело, считая его тщетным, но её-то хоть пожалел бы!
Сергей чувствовал, как всё вокруг расплывается перед его глазами. Он зажмурился и стиснул голову руками, простонал отчаянно:
Уйдите все! Оставьте меня в покое! Пусть я ничтожество, пусть! Так уйдите же Какое вам всем до меня дело
Пряшников обратился к Тае:
Надеюсь, милая Тасенька, что вам достанет сил идти самой, потому что нести на своём хребте двух сумасшедших мне не под силу. Хватит с меня и одного! с этими словами он легко подхватил Сергея со стула и, взвалив его на плечи, ринулся к двери
Глава 3. Мука
Совсем недавно ей казалось, что просто быть рядом с ним это высшее счастье. Она не знала в то время, каким горьким и мучительным может быть счастье. Теперь приходило постижение