И тогда еще одна Бабочка отправилась бы в коридор, под стекло.
Иногда Лоррейн глядела на этих девушек под стеклом с такой откровенной завистью, что больно было смотреть. Это все, конечно, трогательно, но жутко бесило. Ведь она, черт возьми, ревновала к убитым девушкам. Однако Садовник любил этих девушек. Он приветствовал их, когда проходил мимо, или приходил, чтобы просто посмотреть на них. Он помнил их по именам и называл своими. Мне кажется, Лоррейн надеялась однажды присоединиться к ним. Ей хотелось, чтобы Садовник любил ее так же, как любил нас.
Думаю, она не понимала, что этого никогда не случится. Девушки попадали под стекло в самом расцвете, их крылья сияли на молодой, безупречной коже. Садовник и не подумал бы помещать под стекло сорокалетнюю женщину или сколько ей там стукнуло бы, чья красота давно поблекла.
«Красота долго не живет», так он сказал мне в нашу первую встречу.
Он наслаждался этой красотой, а потом наделял своих Бабочек своего рода бессмертием.
* * *
Ни Виктору, ни Эддисону нечего сказать на это.
Никто просто так не просится в группу по расследованию преступлений против детей. У всех есть свои причины. Виктору всегда важно знать мотивы тех, кто работает в его группе. Эддисон смотрит на свои стиснутые кулаки, и Виктор знает, что сейчас он думает о своей младшей сестре: она пропала, когда ей было восемь лет, и до сих пор о ней ничего не известно. Нераскрытые дела всегда были для Брэндона тяжким грузом: те случаи, когда родные ждали ответов, которых, возможно, никогда не получат.
Виктор думает про своих дочерей. С ними ничего такого не случалось. Но если когда-нибудь случится, он, наверное, сойдет с ума.
Однако именно потому, что это касается их лично, потому что они пристрастны, эти агенты выгорают и ломаются первыми. Виктор тридцать лет в ФБР и не раз наблюдал, как это происходит с хорошими агентами или плохими, неважно. Он и сам был близок к этому после одного скверного дела. Слишком много смертей, слишком маленькие гробы для детей, которых они не смогли спасти. Дочери убедили его остаться. Они звали его своим супергероем.
У этой девушки никогда не было супергероя. И Виктор сомневается, нужен ли он ей.
Она смотрит на них, лицо ее не выдает никаких мыслей. У Виктора такое чувство, будто она понимает их гораздо лучше, чем они ее, и от этого неприятно.
Когда Садовник приходил к вам, он приводил сына? спрашивает он, чтобы вернуть себе инициативу.
Приводил? Нет. Эвери приходил сам, когда ему вздумается.
Он с вами когда-нибудь
Инара пожимает плечами.
Мне доводилось читать Эдгара По в его визиты. Но Эвери со мной не нравилось. Во мне не было того, чего он хотел.
И чего же?
Страха.
* * *
Садовник убивал лишь по трем причинам.
Во-первых, возраст. Срок годности истекал в двадцать один, после чего Да, красота преходяща, и он хотел сохранить ее, пока была возможность.
Во-вторых, состояние здоровья если девушка покалечена, слишком больна или слишком беременна. Ну, просто беременна. Слишком беременная это как слишком мертвая, статичное состояние. Такие новости всегда злили Садовника. Лоррейн раз в квартал колола нам препараты, призванные избавить нас от подобных казусов. Но каким же надо быть идиотом, чтобы не предохраняться?
Ну, и в-третьих, если девушка была неспособна ужиться в Саду. Если по прошествии нескольких недель она продолжала плакать, голодала или неоднократно пыталась покончить с собой. Если она слишком упрямились или ломалась.
Эвери убивал девушек ради удовольствия или по неосторожности. В таких случаях отец на какое-то время запрещал ему появляться в саду. Но потом Эвери возвращался.
Я провела там почти два месяца, когда он пришел взглянуть на меня. Лионетта была с новой девушкой, которой еще не дали имени, Блисс с Садовником, так что я лежала на вершине скалы, над водопадом, и пыталась выучить «Страну фей» По. Девушки в большинстве своем не могли подниматься на вершину без мыслей о самоубийстве, и я, как правило, бывала там одна. Там было так спокойно Хотя в саду всегда было тихо. Даже если мы играли в салки или прятки, никто не шумел. Все звуки выходили приглушенными, и никто не знал, то ли так хотел Садовник, то ли это просто инстинкт. Все привычки мы перенимали от других Бабочек, которые в свою очередь перенимали их от своих предшественниц. Садовник содержал свой Сад проклятых тридцать лет.
Он не брал девушек младше шестнадцати. Хоть иногда и ошибался, но в бо́льшую сторону. Так что максимальная продолжительность жизни в Саду составляла пять лет. Если не учитывать погрешностей, там жили шесть поколений Бабочек.
Когда я встретила Эвери в ресторане, он был в смокинге, как и отец. Я сидела, прислонившись к скале, с книгой на коленях, и грелась в солнечных лучах. На меня упала его тень, и я подняла глаза. В этот раз он был в джинсах и расстегнутой рубашке. На груди у него были видны царапины, а на шее след от укуса.
Отец не желает тобой делиться, заявил он. Ничего не сказал про тебя, даже имени твоего не назвал. Не хочет, чтобы я запомнил тебя.
Я перевернула страницу и вновь уставилась в книгу.