К несчастию Лены, Аполлон Иванович любил купаться в прохладных водах Москвы-реки. И не любил, когда ему перечили. Во время купания он издавал фыркающие звуки, прислушавшись к которым можно было разобрать нечто близкое к «Ах, хорошо! Ух, бодрит!» и прочее. По всей видимости, его дочь Аня испытывала схожее с ним чувство непреходящей радости от погружения в прохладную воду.
Лена ненавидела купание, особенно в вечернее время. Радость от погружения в воду она могла испытать лишь в очень жаркий летний день, когда изможденное полуденным зноем тело просит прохлады, когда вода, отражаясь от безоблачного неба, становится приветливого ярко-голубого цвета, когда она столь прозрачна, что можно увидеть дно и различить маленьких рыбок, разбегающихся в разные стороны, стоит лишь ступить в воду.
Вечером же, когда Аполлон Иванович приезжал после работы, чтобы смыть с себя московскую летнюю пыль, заходящее солнце уже не могло придать воде легкую голубизну полуденного неба. Напротив, вода была темной. И темнота эта пугала маленькую Лену. Ей всегда было тревожно входить в такую воду. Вода становилась неприятно вязкой. Что-то угрожающее таилось там внутри.
«А вдруг там, в глубине, кто-нибудь есть! Вдруг этот кто-то или что-то схватит меня за ногу и утянет в эту вязкую глубину?» каждый раз долго думала Лена перед тем, как погрузиться в холодную воду.
Кроме того, вечером Лене уже не было жарко, но зачастую даже прохладно. Оттого купание было сродни мученью. Однако по описанным выше причинам открыто признаться в этом она не могла. И ей оставалось под разными надуманными предлогами лишь трусливо увиливать от вечернего купания. Получалось это у нее плохо. Вот и сейчас она сделала робкую попытку увильнуть и сказала:
У меня, кажется, простуда, и для пущей убедительности добавила:
Голова болит.
Реакция Аполлона Ивановича была незамедлительной, и не оставляла никаких надежд.
Покажи-ка, детка, горло. Скажи: «Аааааа» Так, все в полном порядке! быстро резюмировал Аполлон Иванович. Никакой простуды. А голова болит оттого, что много в помещении сидите. А надо на улице побольше находиться. Идем, идем.
С этими словами он, более не медля, решительно ступил с крыльца.
Вопрос был решен. Лена, обуреваемая неприятными мыслями о предстоящем купании, сбросила домашний халатик и на всякий случай надела кофту потеплее.
Аполлон Иванович шел уверенной походкой человека, любящего жизнь. Девочки еле успевали за ним. До реки было минут двадцать ходу.
Вдруг Лена отчетливо вспомнила, что она второпях не повесила халатик на вешалку, а просто бросила его на пол. И теперь тетя Шура, которая отличалась страстью к чистоте и порядку, уже наверняка обнаружила сей прискорбный проступок! Но не это было самым страшным. Весь ужас заключался в том, что Лена, сидя за столом, любила набивать карманы шоколадными конфетами, а потом прятать их в потаенном месте как свое сокровище. Отчего это происходило, сказать было трудно. То ли военные годы давали о себе знать, то ли ей просто нравились яркие этикетки. Так или иначе, несмотря на строжайшие запреты матери, Лена это делала с завидным постоянством. В особенности она этим увлекалась в гостях у тети Шуры на даче, где матери обычно не было рядом. Тетя Шура ее особенно не ругала, смотря на это как на детскую забаву. Но сегодня мама тоже была на даче. А тетя Шура в своей страсти к порядку может в этот момент уже поднимать оброненный на пол халатик, из карманов которого предательски высыпаются на пол конфеты.
Лена заметно покраснела, хотя на улице было отнюдь не жарко.
Я сейчас, она уже бежала назад к даче.
Куда ты? спросила удивленная Аня.
Идите, я вас догоню, крикнула Лена.
Она была молодец. Со словами: «Ну что Вы, тетя Шура, я сама», она вбежала в комнату в тот самый момент, когда тетя Шура уже склонилась над ее несчастным халатиком.
Она успела поднять его с полу первой. Потом выбежала во двор и в два счета догнала Аполлона Ивановича и Аню у самой реки. Разгоряченная, она без промедления бросилась в воду первой.
Лена запомнила этот случай на всю жизнь. Ведь это был единственный раз, когда вечернее купанье далось ей без всяких мучений.
В то самое время, когда Лена совершала свой памятный заплыв, ее тетя Александра, сидя на веранде, говорила своей сестре:
Смотри, какая твоя Ленка аккуратная стала. Еще месяц назад такая неряха была! А сейчас с полдороги на речку вернулась назад! Только для того, чтобы халатик прибрать на место. А ты говоришь, мы не понимаем детей.
Март 2005Примечания
1
И вот, пожалуйста (фр.).