В каком смысле исчез?
Вечером пришел домой. Лег спать. Она печатала на компьютере. Когда она пришла ложиться спать, его там не было. Утверждает, что в дверь выйти он не мог. Она бы услышала. Да и вещи его все на месте. Мистика какая-то.
Заместитель Начальника слушал Петрова и думал: «Никому нельзя доверять. Петров, казалось бы, моя опора. И что? Несет какую-то чушь. Лишь бы ответственность с себя снять».
Потом, побагровев, взревел:
Петров, чтобы к вечеру оригиналы документов были у меня на столе!
Сестры
Сестры Александра и Елизавета всегда были дружны. Помимо их духовной близости тому было много причин. Были они почти одного возраста: Саша всего на два года старше Лизы. В молодости они сами пробивали себе дорогу, помогая друг другу чем могли. Характеры у них, правда, были разные. Александра была человеком практичным и волевым. Она была целеустремленной натурой, и ей были чужды самокопания. Елизавета, напротив, всегда отличалась склонностью к рефлексиям, была задумчива и нерешительна. Обе они выучились на учителей. Почти одновременно вышли замуж. Обе были счастливы в браке и почти в одно и то же время родили по девочке. Саша назвала свою дочь Аней, а Лиза Леной. С возрастом девочки тоже подружились. К несчастью, муж Лизы погиб в первые годы войны. С тех пор Александра всегда оказывала сестре посильную помощь.
В те далекие послевоенные годы жизнь отнюдь не была легкой, и многие не ели досыта. Так было и в небольшой семье Елизаветы, так и не вышедшей больше замуж.
Муж Саши, Аполлон Иванович, к тому времени стал большим научным работником. Ему, в числе прочих привилегий, полагались продовольственное спецобеспечение и государственная дача в Подмосковье. Каждое лето, желая помочь сестре, Александра приглашала маленькую Лену пожить у них на даче. А в конце недели к ним часто приезжала и Елизавета. Так случилось и в один из светлых июньских вечеров.
Сестры уже несколько часов кряду о чем-то беседовали на веранде. Они обсудили уже многие темы, но никак не могли наговориться.
Вот ты говоришь, ты учительница, Шура, говорила Елизавета. А можешь ли ты сказать, что понимаешь детей?
В каком это смысле? удивленно воззрилась на сестру Александра.
Ну, видишь ли, я хочу спросить, понимаешь ли ты, что творится в душе у каждого ребенка? Вопрос мой не совсем праздный. Я скажу сначала о себе. Я вот, например, недавно пришла к выводу, что довольно мало понимаю из того, что творится в детских душах. А раз так, могу ли я преподавать? Нет, преподавать-то я, конечно, могу. Но будет ли из этого толк? Ведь преподавание происходит через воздействие на душу ребенка. Именно тогда оно достигает своей цели. Если же не понимать эту душу, то зачастую можно добиться прямо противоположного результата.
По-моему, ты все усложняешь, как обычно. Ну конечно, я понимаю детские души. Как, впрочем, и ты. Ведь мы же учительницы. И почему тебе пришла такая мысль в голову?
Не знаю, я смотрю на свою Ленку. Она совсем еще ребенок. А мне кажется, я совсем не знаю, что творится в ее душе! задумчиво говорила Лиза.
Ну-ну. Все ты знаешь. И я знаю. И про мою Аню, и про твою Лену. Знаю, что они любят, что не любят, чего хотят, чего не хотят. Знаю, когда они лукавят. Знаю, например, что моя Аня влюблена в соседского Петьку, без тени сомнения пояснила Александра.
Аня тебе сама об этом сказала? с удивлением осведомилась Елизавета.
Ну что ты? Скажет она сама об этом! Но я-то вижу! Это только им кажется, что мы про них ничего не знаем.
Тут Александра чуть подмигнула сестре:
Но мы-то с нашим житейским опытом видим их насквозь! Вот так.
А! Вот кто у нас в гостях! на веранду взошел розовощекий Аполлон Иванович. Давненько мы Вас, Елизавета, не видели. Ну вот и славно. Сейчас быстро на речку. И ужинать.
Папа, папа! десятилетняя Аня с разбегу бросилась в объятия к отцу. Идем? и она заглянула ему в глаза.
Конечно! Зови Ленку.
Пойдем купаться! прокричала в радостном возбуждении Аня, вбежав в дальнюю комнату Лены.
Лена в этот момент спокойно читала книгу, и ей совсем не хотелось купаться. Купание в прохладной воде Москвы-реки всегда было для нее испытанием. Но ей трудно было отклонить предложение двоюродной сестры. На то было множество причин.
Лена в этот момент спокойно читала книгу, и ей совсем не хотелось купаться. Купание в прохладной воде Москвы-реки всегда было для нее испытанием. Но ей трудно было отклонить предложение двоюродной сестры. На то было множество причин.
Лена была в гостях у своей сестры на даче, и ей почему-то представлялось неудобным отказывать предложениям хозяев. К тому же приглашение исходило не только от Ани, но и от ее отца, почтенного Аполлона Ивановича, к которому маленькая Лена испытывала чувство легкого благоговения. И было отчего.
Аполлон Иванович был человеком значительным и тучным. Справедливости ради следует отметить, что он большую часть времени проводил на работе, важность которой всем была очевидна. Но и в его отсутствие сильный дух Аполлона Ивановича продолжал витать по комнатам благородного семейства. Когда же он появлялся дома, все его указания, которые, впрочем, по форме всегда являлись просьбами, молниеносно исполнялись многочисленными домочадцами. Стоило ему, сидя за обеденным столом, немного приподнять руку, как тут же воцарялась тишина. Как будто все только и жаждали узнать, что же захочет сообщить Аполлон Иванович на этот раз. Произнести ли тост, спросить ли добавочную порцию крепкого бульона или сообщить, как обстояли сегодня дела в институте исследований деятельности головного мозга. Правота точки зрения Аполлона Ивановича, конечно же, никогда не подвергалась ни малейшему сомнению. То, что он говорил, было истиной. То, что он любил, было хорошо. А что не любил, было плохо.