И ты мне нравишься, ответила я; неизведанное до той поры чувство поднималось в моей груди.
Ты мне очень нравишься, сказал Владимир, не выпуская моей руки.
И ты мне нравишься, ответила я; неизведанное до той поры чувство поднималось в моей груди.
Мы обменялись адресами и телефонами и договорились встретиться в Москве.
На следующее утро перед отъездом я обнаружила письмо, просунутое под дверь, содержание которого я помнила все эти годы. Письмо гласило:
«Дорогая Вера, ты мне очень нравишься, но будет честнее признаться сразу. Мое сердце принадлежит Бекки Тэтчер. Прощай. Владимир».
Мое детское сердце было разбито. Я проплакала всю дорогу домой. Прошли годы. Я росла. Поклонники сменяли друг друга. Но странным образом мне недоставало этого парня все это время. В моей душе оставалась некая незавершенность. Я, знаешь, как-то скучала о нем. Скучала о том поцелуе под пение цикад. В конце концов, я решила отправить ему письмо: «Так, мол, и так. Не желаешь ли встретиться?» А для большей убедительности вложила в конверт свою лучшую фотографию, чтобы у него не было сомнений, как я теперь выгляжу.
Ну и как? Ирина замерла в нетерпении близкой развязки.
Сегодня получила ответ. Читай.
Письмо гласило: «Дорогая Вера!
Конечно, я помню тебя. Ты стала еще красивее. Увы, но я не властен над своим сердцем, которое по-прежнему принадлежит Бекки Тэтчер. Владимир».
Кстати, неплохо было бы посмотреть на эту стервозную Бекки Тэтчер. Да кто она такая, в конце концов? подумав, сказала Вера.
Если мне не изменяет память, это персонаж из повести Марка Твена «Приключения Тома Сойера», пояснила начитанная Ирина.
Декабрь 2004Семинар
Чертовы деньги! раздраженно думал студент-второкурсник Саша Ямской, бодро топая морозным утром по заснеженной дороге в институт. Большой город нехотя просыпался после длинной январской ночи. До восхода солнца было еще далеко. Звезды медленно выцветали на темном небе. Саша думал о неприятном разговоре с матерью по поводу денег, состоявшемся каких-нибудь десять минут назад. Разговор начался за завтраком.
Дай десять рублей, мам, вкрадчиво попросил второкурсник, отставив недопитую чашку кофе.
У тебя же есть стипендия.
Ну, ты же знаешь, на нее нельзя прожить!
Если не ходить в рестораны, то можно.
Какие рестораны, мама! студент сделал круглые глаза.
Я вообще не понимаю, для чего тебе деньги. Питаешься ты дома. На одежду я тебе тоже даю. На такси ездить хочешь? Так я лично езжу на метро.
Саша знал мамины скромные запросы. У него, однако, были иные представления о жизни.
И он продолжил неприятный разговор:
Но у человека должны же быть деньги, пространно молвил студент, разводя руками.
У тебя они и есть. Твоя стипендия, повышая тон, отвечала мамаша.
Но ты же знаешь, стипендия это не деньги. Их ни на что не хватает!
А на что их должно хватать? Я не понимаю.
Да на жизнь! Мама, что тут непонятного! повышая, в свою очередь, голос, говорил студент.
Завтрак был давно закончен, и они беспокойно перемещались по квартире.
Я тебе не дам денег. И все, при этих словах мамино лицо приняло неприятное упрямое выражение.
Терпение студента лопнуло, а аргументы иссякли, и он злобно сказал:
Когда-нибудь я буду зарабатывать очень много денег, и ты пожалеешь, что не давала мне их, когда я в них нуждался!
С этими словами студент вышел вон из дому, для большей убедительности хлопнув дверью.
Буду очень рада, раздраженно пробормотала мать.
Саша ненавидел говорить о деньгах с матерью. Точнее будет сказать, просить у нее деньги. Вот если бы деньги просили у него! «Да-а-а было бы совсем другое дело», думал Саша. Как всякому человеку, находящемуся на иждивении, ему казалось, что деньги есть всегда. Их просто почему-то не хотят ему дать. А ведь ему так немного надо.
Саше также неприятна была и очевидная правота матери. Он ведь запросто мог не просить денег, откажись он от веселого времяпровождения с друзьями. Но этот вариант почему-то им не принимался в расчет. Более того, мысль о нем действовала раздражающе.
К тому же, Саша Ямской представлял себя уже взрослым. Имел собственные суждения, независимые от мнения матери. Даже иной раз поучал ее. И в то же время просил эти чертовы деньги. А денег после смерти отца в семье явно недоставало. Жить на зарплату матери было непросто. Мать, любя свое чадо, деньги иногда все же давала. Но каждый раз лишь после долгих препирательств, в процессе которых Саша осознавал свою зависимость от чужой воли. В такие минуты Саша явственно ощущал собственную несвободу. Он шел и думал, как хорошо будет, как свободно, когда он, наконец, будет иметь собственные деньги и выдавать их другим.
Саша шел уверенно, ибо он был полон решимости в недалеком будущем освободиться от причины своих страданий.
Первой парой был семинар по философии. Саша поднял руку и спросил:
Я хотел бы задать вопрос, не имеющий прямого отношения к сегодняшней теме. Вы позволите?
Преподаватель любил свой предмет, и любое проявление живого к нему интереса всячески приветствовал. Потому он ответил:
Извольте.
Я хотел бы знать, зависит ли свобода от денег?