— Как так? С какой стати я должен менять эти клочки бумаги? Я дал ему правильные доллары.
— Лжешь! — резко сказал дядя. — Ты дал ему эти бумажки.
— Ого-го! Вам скандала захотелось? — закричал торговец и, подскочив к двери, крикнул какому-то человеку, проходившему неподалеку: — Хелло, шериф, зайдите-ка сюда на минутку!
Широкоплечий полисмен, с торчавшими за поясом двумя пистолетами, развязно ввалился в лавку:
— Что с тобой стряслось, Дик?
— Эти краснокожие джентльмены затевают скандал. Они требуют, чтобы я обменял им эти крашеные бумажки на настоящие доллары. Скромное желание, а?
Раскатистый Гром подошел к шерифу:
— Мой брат сегодня продал здесь свои шкурки и получил часть долларами, а часть — этими бумажками вместо долларов.
— Ложь! — закричал торговец. — Как раз тогда в магазине был солдат, он видел доллары, которые я выплатил этому краснокожему джентльмену. Джентльмен сам показывал их солдату и спрашивал его, хорошие ли они. Может быть, он отрицает это?
— Это правда, — подтвердил отец.
— А что сказал солдат? — допытывался полицейский.
— Сказал, что это доллары…
— Так какого же черта вам еще надо? — взбесился шериф.
— Солдат врал! — заявил отец.
На это шериф и торговец ответили смехом. Когда оба успокоились, полицейский пригрозил отцу и дяде:
— Советую вам подобру-поздорову убираться в свой лагерь, если не хотите познакомиться с нашей тюрьмой!
Отец и дядя поняли, что дело их безнадежно, и понурив головы ушли.
В лагере царило большое оживление. Многие наши воины сделали покупки, почти все приобрели порох. Теперь они испытывали его качество. У некоторых порох оказался совершенно негодным: он не воспламенялся. Отец попробовал и свой — увы, он тоже был плохой, поддельный! Приходилось засыпать в ствол тройную меру, чтобы выстрел имел нужную силу. После печального опыта отца и дяди уже не было смысла жаловаться кому-нибудь и вспоминать о своих обидах: все равно никто бы нам не помог. Все решили, что есть только один выход: делать покупки только в присутствии Раскатистого Грома, который знал язык белых и замечал все мошенничества торговцев.
Сильные переживания этого дня не давали мне уснуть всю ночь. Во сне белые торговцы садились мне на грудь и жестоко мучили меня. Только тогда, когда появлялся белый мальчик, кошмар прекращался.
Ласковый белый мальчик снился мне несколько ночей подряд.
ЗЛОЙ МИССИОНЕР И ДОБРАЯ КНИГА
На следующий день самым полезным человеком во всем лагере оказался мой дядя Раскатистый Гром. С утра он уже бродил среди лавок поселка, посредничал, приценялся к товарам. Его бдительность во многом оградила нас от жульничества торговцев; а кто хотел купить порох — тут же в лавке брал щепоть и испытывал огнем, хорошо ли он горит.
В форте Бентон постоянно жил пастор-миссионер. Он выразил желание посетить наш лагерь. Мы любезно пригласили его. Во всей округе мы были единственным независимым племенем, еще не упрятанным в резервации. Поэтому пастор, видимо, решил разузнать поподробнее об этих «диких язычниках», как злобно именовали нас американцы в Бентоне. Пастор заявил, что собирается рассказать нам о Великом Духе белых людей.
Желая почтить его приход в лагерь, все взрослые по-праздничному раскрасили себе лица и надели лучшие наряды, а шаман Кинасы достал свой обрядовый барабан. Как только миссионер показался на горизонте, шаман начал бить в барабан и затянул ритуальную мелодию, стараясь как можно торжественнее встретить уважаемого гостя.
Вождь Шествующая Душа и все старейшины вышли миссионеру навстречу, подали ему руки и проводили к нашему шаману. Нас неприятно поразило, что пастора сопровождал все тот же метис, который был переводчиком в штабе коменданта Уистлера.