Он мучительно переживал её гибель и до сих пор радовался её возвращению. Хотя, кажется, подзабыл, какой она может быть… настойчивой.
— Я выступлю против Тёмного, когда придёт время, — ответил Ранд, — не раньше. Он должен считать, что я с армиями, что я хочу отвоевать побольше земель, прежде чем нанести удар ему. Нам следует отвлечь его полководцев и заставить их войска увязнуть в боях на юге. Чем лучше это получится, тем меньше их окажется у Шайол Гул, когда я войду туда.
— Всё это ничего не решит, — ответила Морейн. — Ты сразишься с ним, и именно тогда всё определится. Всё сводится к этому, Возрождённый Дракон. Все нити Узора сплетаются вокруг вашей дуэли, и каждое движение Колеса подталкивает тебя к ней. И не отрицай, что не чувствуешь этого.
— Чувствую.
— Тогда ступай.
— Рано.
Она глубоко вздохнула.
— Упрям, как всегда.
— И это хорошо, — возразил Ранд. — Именно упрямство завело меня так далеко. — Он помедлил, потом полез в карман и вытащил оттуда что-то серебристое и блестящее — тарвалонскую марку. — Вот, — сказал он, протягивая её женщине. — Я хранил её.
Она поджала губы.
— Это не может быть…
— Та же самая? Конечно нет. Боюсь, ту я давно потерял. Эта была у меня чем-то вроде талисмана — я хранил её, почти не понимая зачем.
Она взяла монетку и повертела её в пальцах. Морейн всё ещё разглядывала её, когда Девы с тревогой обернулись ко входу в шатёр. Секунду спустя створка откинулась, и внутрь вошёл Лан в сопровождении двоих малкири. Всех троих можно было принять за братьев — настолько одинаково мрачными и жёсткими были их лица.
Ранд шагнул вперёд и положил руку на плечо Лана. Тот выглядел не уставшим, потому что камни не устают, а истёртым. Ранду было знакомо это чувство.
Лан кивнул в ответ, потом перевёл взгляд на Морейн:
— Вы о чём-то поспорили?
Морейн с бесстрастным лицом убрала марку. Ранд не знал, что произошло между этой парочкой после возвращения Морейн. Они были вежливы друг с другом, но между ними появилось какое-то совершенно неожиданное для него отчуждение.
— Слушайся Морейн, — произнёс Лан, поворачиваясь к Ранду. — Она готовилась к этому моменту дольше, чем ты живёшь. Позволь ей тебя направлять.
— Она хочет, чтобы я оставил это поле боя, — сказал Ранд, — чтобы я немедленно нанёс удар по Шайол Гул, а не пытался сражаться с этими направляющими, помогая тебе отбить Ущелье.
Лан помедлил.
— Возможно, тебе следует поступить так, как она…
— Нет, — сказал Ранд. — Положение на твоём фронте тяжёлое, старина. А я могу хоть как-то тебе помочь и помогу. Если мы не остановим этих Повелителей Ужаса, они оттеснят вас вплоть до самого Тар Валона.
— Я слышал, что ты совершил в Марадоне, — ответил Лан. — И не стану препятствовать чуду, если оно вознамерилось прийти к нам.
— Марадон был ошибкой, — сухо сказала Морейн. — Ты не можешь собой рисковать, Ранд.
— И не рисковать я тоже не могу. И не буду сидеть сложа руки и смотреть, как умирают люди! Особенно, если я могу их спасти.
— Порубежники не нуждаются в покровительстве, — ответил Лан.
— Верно, — ответил Ранд. — Но я не знаю никого, кто в час нужды отказался бы от лишнего меча.
Лан встретился с ним глазами и кивнул:
— Сделай, что можешь.
Ранд подал знак двум Девам, те кивнули в ответ.
— Овечий пастух, — произнёс Лан.