— Чего она хотела? — спросил он, все еще этим странным, холодным голосом.
Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, считая про себя, пытаясь усмирить нервозные импульсы от всех этих эмоциональных отношений, и заговорила спокойным, обычным и даже немного холодным голосом. Я еще не вышла из себя, но старая привычка предпочитать боли гнев по-прежнему являлась неотъемлемой частью меня. Я работала над этим, но что-то во всем разговоре меня зацепило. Проклятье, я лучше этого. Я уже не та мрачная, рассерженная девчонка, которую Мика впервые встретил.
— Твой отец серьезно болен, возможно умирает. Вероятно, умирает. — И сейчас мой голос не был сердитым, или холодным, скорее более извиняющимся. Черт, мне было не по себе от этого.
— Анита, о чем ты?
Я рассказала ему все, что знала, хотя в данных обстоятельствах информации оказалось чертовски мало.
— Как серьезно он пострадал?
— Как я уже сказала — не знаю.
— Он умирает? Мой отец умирает?
— Так сказала твоя мать, она действительно казалась на гране истерики.
— Она всегда была чересчур эмоциональна. Отчасти это уравновешивалось стоицизмом отца. Анита, я не могу думать. Такое чувство, будто я завис.
— Ты хочешь к отцу, да?
— Если ты о том, хочу ли я с ним помириться, пока он еще жив, то — да.
— О'кей, тогда как можно быстрее сажаем тебя на самолет, и доставляем к его постели.
— Хорошо, — ответил он, с виду таким уверенным голосом, в отличие от своего внутреннего состояния.
— Как насчет компании?
— В смысле?
— Хочешь, чтобы я поехала с тобой?
— Да, — просто ответил он.
— А Натаниэль?
— Да.
— Я позвоню ему, чтобы был в курсе. Потом Жан-Клоду, узнать, свободен ли его частный самолет.
— Да, хорошо. Почему у меня башка не варит? — задался он вопросом.
— Ты только что узнал, что твой отец в больнице, и у тебя совсем мало времени, чтобы с ним проститься. Тебе придется возобновить отношения со всей семьей в свете критической ситуации столь глобального масштаба. Дай себе пару минут, чтобы все осмыслить.
— Отличный совет, — ответил он, все таким же потрясенным голосом.
— Хочешь об этом поговорить?
— Если будешь со мной говорить, ты не сможешь позвонить по поводу самолета, — заметил он. Слова были разумными; тон оставался все еще отстраненным.
— Верно, но, похоже, тебе нужно поговорить.
— Да, но больше всего мне нужно, чтобы ты организовала перелет. Сейчас немного оклемаюсь, а затем передам дела другим на время своего отсутствия.
— Я сделаю то же самое.
— Я люблю тебя, — сказал он.
— Я люблю тебя сильнее, — ответила я.
— А я еще сильнее.
— А я вообще безгранично.
У нас это стало своего рода ритуалом, в котором он, Натаниэль или я говорили друг другу эти слова, но бывало, ему следовали только двое из нас. Иногда ты в них просто нуждаешься.
. Что случилось?
Пришлось пересказать и ему.
— Я могу организовать для вас с Микой туда перелет, но не смогу присоединится, пока не заверю Мастера того участка, что мы не идем захватывать его земли.
— Мне и в голову не пришло, что нам надо улаживать все с местными вампирами для посещения отца Мики в больнице.
— Если бы вы были обычной парой, то да, но ты мой человек-слуга, часть триумвирата силы, который мы разделяем с моим подвластным волком, нашим недовольным Ричардом. Если бы это был Ричард, и двое из нас направлялось на чужую территорию, они были бы уверенны, что мы едем, чтобы их уничтожить.
— Нам просто нужно доставить Мику к постели его отца, пока не стало слишком поздно, вот и все. Им ничего не стоит проверить и удостоверится, что такой-то человек находится в больнице.