Именины принцессы должны были ознаменоваться величайшим торжеством, какое только видела эта страна или, по крайней мере, могли припомнить старейшие из подданных. Грандиознее, чем свадьба короля и королевы шестнадцать лет назад, чем свадьба родителей короля почти пятьдесят лет назад и, конечно же, чем собственные именины короля, поскольку он родился спустя восемнадцать месяцев после женитьбы родителей и никому даже в голову не приходило, что этот ребенок окажется единственным.
Королевская чета хотела пригласить на именины всех. Им казалось, что каждый подданный должен разделить с ними радость празднества. От столь нелепой идеи их отговорили, хотя и с некоторым трудом, советники, как ни странно достигшие полного согласия по этому конкретному вопросу.
Начать с того, что придумала это королева. Ее родная страна была как раз в меру маленькой, чтобы на крупное торжество в правящей семье можно было пригласить всех (хотя придворные составители списков, поставщики продуктов и люди, предоставляющие запасные стулья, обычно надеялись, что явятся не все), а король с королевой узнавали в лицо существенную часть подданных. Хотя страну мужа королева находила пугающе огромной (и ей казалось глубоко неправильным то, что многие из подданных никогда не встречались со своим государем), в часы важных событий ей вспоминалось собственное воспитание. К счастью, король любил жену, и его завораживали ее рассказы о правителях, устраивающих открытые дни приема, когда любой, кто желает с ними поговорить, может прийти и высказаться. Открытые именины показались ему замечательной идеей.
Советники и придворные заявили, что это неприемлемо. (Волшебники отказывались присутствовать на обсуждении именин: они все еще лелеяли обиду из-за того, что им не сообщили о беременности королевы. А мысль о том, что какая-то жалкая фея успешно запорошила им всем глаза волшебной пылью, и вовсе приводила их в ярость.) По мнению советников, на именины следовало пригласить гостей из других стран, ведь их добрые пожелания и приятные впечатления обязательно принесут пользу лет через девятнадцать-двадцать. Невозможно устроить празднество, которое посланцы будут вспоминать с удовольствием, если добрая сотня тысяч подданных примется толкаться у городских стен, месить грязь на полях и требовать угощения и крова.
Это заставило королевскую чету призадуматься. Король еще помнил долгие и трудные поиски жены, а королева – потрясение, каким для нее оказалось прибытие посланца в тесный и скромный замок ее отца. Пришлось мчаться по черной лестнице из кухонь, где она варила цукаты, поспешно умыться, причесаться и надеть лучшее платье для встречи с ним. (Когда она, чуть запыхавшаяся из-за того, что пропрыгала по коридору сперва на одной ноге, потом на другой, натягивая туфли, тем не менее величаво вошла в гостиную, посланник с видом глубочайшей сосредоточенности и удовлетворения ел ее цукаты. Цукаты всегда удавались ей на славу, однако она не подозревала, что они способны скрасить ожидание даже королевскому посланнику.)
В конце концов был найден компромисс. Советники скрежетали зубами, но не смогли добиться большего от внезапно заупрямившихся правителей, продолжавших настаивать, что их дочь принадлежит своему народу. Герольдов разошлют по всем городам и поселкам – всем до единого. И в центре каждого селения, будь то ступени дома мэра или деревенский колодец, они объявят: один человек, которого надлежит избрать жребием (если маги оправятся от обиды, то позаботятся о том, чтобы не было жульничества, а если нет, Сигил найдет для этой работы фей), приглашается на именины принцессы. И этому человеку, кем бы он (или она) ни оказался, достаточно будет просто предъявить свой жребий вместо приглашения, дабы в день именин его впустили во дворец.
Советники предвидели, что этот замысел обернется лишь невероятными организационными хлопотами и, с помощью магов или без оной, бесконечными попытками обмана с тем или иным успехом. И хотя придворные примеряли дворцовые нравы к обычным людям, которые не узнали бы интригу, даже отрасти она крылья и укуси их, верно было и то, что герольды, тоже, несмотря на ливреи, обычные люди, после официального объявления, особенно в маленьких поселках, частенько пускали в местном трактире слух, что король с королевой хотели пригласить всех – действительно всех. И если человек с королевским жребием явится с парой друзей, то, вполне вероятно, впустят и их.
Так решили поступить с рядовыми подданными, и, если не считать их числа и манер, это было самым простым делом. Куда труднее оказалось решить вопрос со столами для знати: кто будет сидеть рядом с королем или королевой, а кому придется занять место за столом попроще, всего лишь с принцем, герцогом или бароном во главе. А еще следовало определиться, посланников от каких стран пригласить и кому из них уделять больше внимания: тем, чья страна обширнее и значительнее, или тем, в чьей правящей семье больше холостых сыновей.
Но сложнее всего было решить, как поступить с феями.
Поскольку придворные маги состояли в королевской свите, для них поставят столы на специальном помосте, где они смогут обмениваться мнениями об астрологических чудесах, злословить о других волшебниках, не попавших на торжество и потому лишенных возможности защитить себя, и демонстрировать легкую усталость и досаду из-за необходимости участвовать в таком нелепом, исполненном суеверия событии, как королевские именины.