О, ну еще бы, очень что бы это могло быть? Только не говори ни за что на свете слушать не хочу. Наверняка скелет; я уверена, там скелет Лаурентины[19]. О, я в восторге от этой книги. Уверяю тебя, если б не встреча с тобою, я бы ни за что с нею не рассталась.
Драгоценное созданье! Как я тебе признательна; а когда дочитаешь «Удольфские тайны», мы вместе прочтем «Итальянца»[20]; и я составила для тебя список еще десяток романов, а то и дюжина.
Честно? Ой, как я рада! Какие же?
Одну минуту, я зачту; вот они у меня в памятной книжке. «Замок Вулфенбах», «Клермонт», «Таинственные предостережения», «Некромант из Черного Леса», «Полуночный колокол», «Рейнский сирота» и «Жуткие тайны»[21]. На сем мы некоторое время продержимся.
Да, и весьма неплохо; но все ли они жуткие ты уверена, что они жуткие?
О да, вполне; ибо моя близкая подруга, некая юная госпожа Эндрюс прелестная девушка, одно из прелестнейших созданий на земле их все прочла. Хорошо бы тебе познакомиться с юной госпожою Эндрюс ты бы ее полюбила. Она вяжет себе прелестнейшую в мире накидку. Мне представляется, она прекрасна, как ангел, и я ужасно злюсь, когда мужчины ею не восхищаются! Потрясающе их за это браню.
Бранишь! Ты бранишь их за то, что они не восхищаются ею?
Ну да. Я бы все на свете сделала для тех, кто мне поистине друг. Любить человека наполовину это не по мне; натура не дозволяет. Мои привязанности всегда непомерны. Зимою я как-то сказала капитану Ханту на балу, что раз он меня дразнит, я не буду с ним танцовать, или же пускай признает, что юная госпожа Эндрюс красотою подобна ангелу. Мужчины, видишь ли, думают, будто мы не способны на истинную дружбу, так я им докажу, что они ошибаются. Услышь я, как некто пренебрежительно отзывается о тебе, я бы тут же взбеленилась; но сие очень маловероятно, ибо ты из тех девушек, что средь мужчин пользуются великим успехом.
Ох батюшки! краснея, вскричала Кэтрин. Отчего ты так говоришь?
Я хорошо тебя знаю; ты такая живая как раз сего и недостает юной госпоже Эндрюс, ибо, должна признать, имеется в ней этакая потрясающая пресность. Ах! Надо тебе рассказать: вчера, едва мы расстались, я видела, сколь пылко взирал на тебя некий молодой человек, я уверена, он в тебя влюблен. Кэтрин покраснела и вновь возмутилась. Изабелла отвечала со смехом: Истинная правда, клянусь тебе, но я разумею, как обстоит дело: ты равнодушна к восхищенью любого, кроме того единственного джентльмена, коему надлежит остаться безымянным. Нет-нет, я не могу тебя упрекнуть, заговорила она серьезнее, чувства твои совершенно понятны. Когда сердце воистину полонено, я знаю, сколь мало удовольствия даруют знаки вниманья всех прочих. Все, что не касается возлюбленного предмета, такое унылое, такое неинтересное! Я абсолютно постигаю твои чувства.
Но тебе не следует понуждать меня столько думать о господине Тилни может, я его больше и вовсе не увижу.
Но тебе не следует понуждать меня столько думать о господине Тилни может, я его больше и вовсе не увижу.
Не увидишь! Драгоценнейшее созданье, не говори такого. Я уверена, мысли об этом разбивают тебе сердце.
Да нет, вовсе нет. Я не притворяюсь, будто он не доставил мне великой радости; но пока не дочитаны «Удольфские тайны», пожалуй, никто не сможет разбить мне сердце. Ах! Устрашающая черная вуаль! Милая моя Изабелла, я уверена, за ним наверняка таится скелет Лаурентины.
Так странно, что ты прежде не читала «Тайн»; но, полагаю, госпожа Морлэнд возражает против романов.
Отнюдь нет. Она и сама то и дело читает «Сэра Чарлза Грандисона»[22]; однако новые книги к нам попадают редко.
«Сэр Чарлз Грандисон»! Потрясающая книга, такая жуткая, правда? Помнится, юная госпожа Эндрюс и первого тома не одолела.
На «Удольфские тайны» совсем непохожа; и все-таки, по-моему, очень увлекательная.
Ты так думаешь? Удивительно; я думала, ее совершенно невозможно прочесть. Но, драгоценная моя Кэтрин, знаешь ли ты уже, что сегодня надеть на голову? Я полна решимости во всех собраньях одеваться в точности как ты. Мужчины, знаешь ли, такое порой замечают.
Если и замечают, сие незаметно, весьма невинно отметила Кэтрин.
Не заметно! Ах, Господи! Я взяла за правило никогда не обращать вниманья на их слова. Зачастую мужчины потрясающе дерзки, если не выказывать бойкости и не держать их на расстояньи.
Правда? Ну, ничего такого я не замечала. Со мной они всегда очень милы.
Ой, это они притворяются. Самые надменные созданья на земле, и притом мнят себя такими важными! Кстати говоря, я столько раз хотела спросить, но все забывала какие мужчины тебе нравятся больше? Ты больше любишь светлых или смуглых?
Даже не знаю. Никогда особо не задумывалась. Пожалуй, нечто среднее. Не бледных и и не очень смуглых.
Замечательно, Кэтрин. Я его узнаю́. Я помню, как ты описывала господина Тилни, «смуглая кожа, темные глаза и довольно темные волосы». Что ж, у меня иные вкусы. Я предпочитаю светлые глаза, а что до обличья ну, знаешь бледные мне нравятся больше всех. Не выдай меня, если среди твоих знакомцев обнаружишь того, кто с сим портретом схож.