Наталья Тимофеева - На склоне пологой тьмы стр 11.

Искристый день туманом без остатка
Был выпит, словно белое вино.
Он прозвучал взволнованно и кратко,
И стало вдруг темно и всё равно.

От жёлтых роз неяркое свеченье
Пробилось, как вселенская душа,
И все мои исчезли огорченья,
И жизнь застыла, будто не дыша

Не страшно мне скользнуть неяркой тенью,
Сойдя с крыльца в росистый окоём
Пошли мне, Бог, раздумий и терпенья,
И быть не лишней в царствие Твоём.

Прошу Тебя не о богатстве бренном
И не о славе в ойкумене дней,
Но лишь о духе вечном и нетленном
В великой мудрой вотчине Твоей!

А там, где кружит Млечная дорога
Веретеном торёного пути,
Дай хоть чуть-чуть мне постоять немного,
И всем сказать прощальное «прости»

Всего на свете зная понемногу,
Одно могу сказать я, не чинясь:
Добро творящий, сам подобен Богу,
Беду творящий,  под ногтями грязь.

Гораздо симпатичней атеисты,
Чем те, кто, верой прикрываясь, лжёт.
Мы с вами все с рождения статисты,
А счастлив только полный идиот.

Здесь, на войне, нельзя быть тепло-хладным.
Библейских истин воплотился срок.
В своём безумном алчном рвенье стадном
Все тупо ищут шкурный личный прок.

Души вселенской заблудилось эго,
От биомассы толку нет как нет.
И жду я, словно летошнего снега,
Людей не потребителей,  планет!

Но солнце меркнет, и теченья стынут,
И мир ветшает в шуме напускном.
И царства минут, и надежды минут,
Растаяв праздно в дыме золотом.

Всего на свете зная понемногу,
Одно могу сказать я, не чинясь:
Добро творящий, сам подобен Богу,
Беду творящий,  под ногтями грязь.

Гораздо симпатичней атеисты,
Чем те, кто, верой прикрываясь, лжёт.
Мы с вами все с рождения статисты,
А счастлив только полный идиот.

Здесь, на войне, нельзя быть тепло-хладным.
Библейских истин воплотился срок.
В своём безумном алчном рвенье стадном
Все тупо ищут шкурный личный прок.

Души вселенской заблудилось эго,
От биомассы толку нет как нет.
И жду я, словно летошнего снега,
Людей не потребителей,  планет!

Но солнце меркнет, и теченья стынут,
И мир ветшает в шуме напускном.
И царства минут, и надежды минут,
Растаяв праздно в дыме золотом.

Непутёвая я, непутёвая,
Непутёвая мать и жена.
Я с тобою, как нищий с обновою,
Рвань заплаты, сияет одна.

Позовут ли на праздник неистовый,
Я заплату-новьё на перёд.
Жизнь из глаз моих сыплется искрами,
Жизнь из горла ромашкой цветёт.

Ну и что, постарела не кончилась,
Посмотри, как танцуют ступни.
Завывают руладами волчьими
Тоны сердца, лишь ближе прильни.

А умела б летать, не присела бы,
Всё б махала крылами окрест.
Хоть невеста я всё ж перезрелая,
Бог не выдаст, а боров не съест.

Вот стою перед зеркалом новая,
Незнакомая, словно страна,
Где живу я, как нищий с обновою,
Ждущий праздника. Правда одна:

На плече моём кот огнедышащий,
На другом четверть кошки вприсяд,
Рядом пёс, вечно бдящий и слышащий
Каждый шорох, зовущий назад

День дописал свою абракадабру,
И тут же наступила ночи смерть,
Сочащая таинственную амбру,
С земли на неба праведную твердь.

Театр абсурда заменили топи
Порочных снов, волнующе-пустых.
Их вымученный и греховный профит
Похож на кем-то выплюнутый жмых.

Из сна опять выныривая в данность,
Пытаясь их по смыслу разделить,
Мирские снова чувствую жеманность
И неопрятность. «Быть или не быть»

Увы, никто мне выбрать не позволит,
Лишь за спиной услышу едкий смех
Из чувств моих свой Вавилон построит
И вновь растает прошлогодний снег.

Золотое вино рассвета
Расплескал виночерпий дня.
Ни ответа мне, ни привета,
Ты с другой позабыл меня.

Помнишь пряные наши ночи,
Ненасытный сердечный жар?
Целовал мне, хмелея, очи,
Называл «мой бесценный дар»

Как проходят весна и лето,
Так минует пора любви.
И бывает, наверно, где-то,
Что весь год поют соловьи.

И бывает, наверно, где-то,
Любят, голову очертя,
Как Ромео любил Джульетту,
Жизнью целой за миг платя.

Не таков ты, прагматик давний,
Не таков твой «особый путь».
Всё, что ты говорил, забавно
В виде денег тебе вернуть.

Что слова, много ль стоит слово,
Если чувства, как пустяки?
Ты кому-то их даришь снова
Эти гнутые медяки.

Пусть горят над полями зори
И проходят за днями дни,
Я сама размотаю вскоре
Путы липкие западни.

И среди недомолвок прочих
Пусть шатается наугад,
Полупьян, виночерпий ночи,
На равнины плеща закат.

Я бросила якорь в пруду тишины,
Где звуки извне подле дна не слышны,
И грежу в прозрачной его глубине,
Что беды не смогут проникнуть ко мне.
Как сердцу покойно и сладко молчать,
Ни бурь, ни горения больше не знать!
Здесь вод ледяных замыкают слои
Греховные давние мысли мои
В тяжёлый и пагубный свой зиккурат
Но память настойчиво тянет назад.
Утопленник солнце плывёт надо мной
Во след за несчастной потухшей луной.
Мне их не спасти,  не вернуться туда,
Где зло и бесцельно вершились года,
А выбор мой бренный был так невелик.
И мир от меня помаленьку отвык
Вот в воду монетками блёсткими твердь
Осыпала звёзды, грозя умереть,
И снова нелепейшей притчею день
Баюкает плавную сонную лень.
Он канет вослед за другими на дно,
Где, кажется мне, ни светло, ни темно