Бичераховский отряд, как уже говорилось выше, в октябре ноябре достиг численности 30 тыс. человек и тоже именовался армией. Как уже отмечалось, бичераховская армия располагала артиллерийскими батареями (всего 107 орудий), 221 пулеметом, бронеавтомобильными частями (8 броневиков), тремя бронированными и блиндированными поездами, военной флотилией (9 военных судов) и авиацией, а также автопарком численностью в 34 легковых и 39 грузовых автомобилей. На момент расформирования бичераховской Кавказской армии, к середине января 1919 г.[12], численность Добровольческой армии, по данным ее штаба, составляла 43 556 штыков и сабель, 647 пулеметов, 186 орудий, 11 бронеавтомобилей, 73 легковых и 75 грузовых автомобилей, 102 самолета и 7 бронепоездов624.
Цифры вполне сопоставимые. Есть и другие сходства. Боевые качества большинства бичераховских частей были невысоки. Но они были крайне низки и у деникинцев, как, впрочем, и у их противников многочисленных региональных красных армий. Обе армии были обременены беженскими обозами. Обе армии были рассредоточены на огромной территории и единого ударного кулака не имели.
Принципиально различной была степень политической зрелости бичераховского и корниловско-деникинского движений. Бичерахов начал идентифицировать себя в политическом пространстве воюющей России лишь осенью 1918 г. Политическая модель бичераховцев до самого конца осталась на низком идейном и организационном уровне. Печать самого «провинциального», невероятно далекого от революционной страны персидского фронта в полной мере легла и на политическое развитие бичераховского движения, если таковым вообще можно назвать набор сентенций о «русской ориентации». Помноженные на харизму начальника отряда, простейшие идеологемы стали основой патриотически ориентированного вождизма.
Напротив, политическая платформа Белого движения на Юге России имела глубокие корни, если такой термин применим к тому стремительному времени. Вполне созревшая к августу 1917 г. генеральская фронда окончилась корниловским выступлением. Затем, в Быховской тюрьме, политические размышления были продолжены. С приходом быховских узников на Дон и воссоединением их здесь с многочисленной колонией беглых политиков центристского и правого толка, уже к началу 1918 г. вызрела вполне стройная политическая концепция, основанная на антибольшевизме, незыблемости прав собственности, непредрешенчестве, выполнении союзных обязательств России в мировой войне, восстановлении России в ее прежних границах с возможностью выделения национальных автономий. Правда, добровольцам и их политическим сторонникам пришлось натолкнуться на противодействие казачьей верхушки Дона и Кубани, не собиравшейся сражаться за всю Россию, а отстаивавшей только собственные интересы.
Очень различными были добровольческое и бичераховское движение по социальному составу. Бичераховская Кавказская армия до конца сохранила свое отрядное ядро; офицеры отряда продвигались по служебной лестнице и заняли ключевые посты в Кавказской армии. Приток офицеров со стороны шел, но не стал массовым явлением из-за географической изоляции региона от остальной страны. Уж тем более в бичераховских вооруженных силах не существовало офицерских частей. На укомплектование штатных должностей партизанского отряда офицеров хватало, но при развертывании отряда в армию осенью 1918 г. дефицит командного состава проявился очень остро. Ротами в Кавказской армии командовали в основном прапорщики и подпрапорщики 625. В период наиболее ответственных боев с турками в Дагестане в октябре ноябре 1918 г. на роту приходилось не более одного офицера. Бывший начальник полевых войск Кавказской армии Б.В. Никитин именно на нехватку офицеров относил большие потери в людях626.
Длительное время самым старшим по чину офицером в отряде был сам полковник Бичерахов; подразделениями же и отдельными службами отряда руководили есаулы, ротмистры и поручики. Генералы появились уже в период Кавказской армии, осенью 1918 г., и их число было невелико: четыре генерал-майора производства периода Гражданской войны сам Л.Ф. Бичерахов, его начальник штаба А.Е. Мартынов, главнокомандующий муганскими войсками Ф.М. Ильяшевич и начальник снабжений Кавказской армии Н.А. Караулов (Мартынов, Караулов и Ильяшевич были произведены в генеральские чины самим Бичераховым 14 декабря 1918 г.); и четыре генерала царского производства и производства Временного правительства генерал-майор Г.А. Докучаев, генерал-лейтенант А.И. Чаплыгин, генерал-майор И.Н. Колесников и генерал-майор Я.Г. Багратуни.
Не выпало бичераховскому генералитету и какой-то особой исторической роли: генерал Докучаев был формальным руководителем обороны Баку в августе 1918 г., в то время как реальная сила была сосредоточена в руках Воскресенского и Диктатуры Центрокаспия; генералы Чаплыгин и Багратуни формировали (первый в Баку, второй в Энзели) пехотные части при Кавказской армии. Наконец, генерал Колесников, командовавший терскими войсками, присоединенными поздней осенью 1918 г. к Кавказской армии, фактически ничьей власти не признавал (об этом ниже).