Сказано сделано, уже через некоторое время на месте подъема возвышалась неслабая такая груда камней, почти до потолка перекрывавшая выемку. Алексей прикинул: если он, светя фонарем на потолок, и так ничего подозрительного не углядел, то и преследователи его навряд ли смогут что-то заподозрить.
Тс-с-с! вдруг попридержал его руку бородач. Тише! Идут, вроде
Он, прислушался, быстро задул лампу и потянул Ракутина за рукав.
На пол садитесь! И оружие свое приберите! Не ровен час упадет, лязгнет или вовсе пальнет
Капитан подобрал автомат и присел на пол рядом с монахом.
Теперь молчим и слушаем! И господа молим, чтобы эти нехристи отсюда поскорее убрались! наклонился к его уху тот.
Тягостно тянулись минуты, но ничего пока не происходило. Сколько ни напрягал Алексей слух, так ничего подозрительного и не расслышал. Но ведь монах определённо что-то слышал же? Неспроста же он так напрягся?
Сквозняк прошептали у него над ухом. Лампу чуть не задуло! Это они вход откопали, оттого-то я и насторожился!
Алексей привстал и пропихнул немецкий ранец на верхушку рукотворного завала. Туда же он простроил свой вещмешок и без того узкая щель стала и вовсе небольшой.
В ладонь ткнулся камень его сотоварищ понял смысл возни капитана у завала. Вот и здорово! Теперь никакой сквозняк немцам не поможет.
Правда, слышимость тоже резко снизилась ну и фиг с ней!
Минута, другая внизу проскрипели под ногами камешки, раздались голоса преследователи обнаружили, наконец, помещение. Некоторое время они перекликались, пару раз что-то гулко ударило по стене простукивали подозрительные места. Потом голоса стали глуше, шагов и вовсе стало не слышно. Но монах какое-то время продолжал сидеть неподвижно, не двигаясь и почти не дыша.
Но нет, голосов снизу уже не было слышно совсем. Не раздавались более и шаги.
Ушли ироды ну и славно! Пойдемте, господин капитан, пора и нам.
Капитан и не предполагал даже, что подземелья могут оказаться настолько обширными! Только тот коридор, по которому они шли, тянулся уже почти на километр и конца-краю ему не предвиделось. В какой-то момент его провожатый, открывавший рот только для того, чтобы предупредить спутника о нависающем своде или крутом спуске, внезапно остановился. Поднял лампу, посветил в стороны и присел на выступ стены.
Присаживайтесь и вы, господин капитан. Отдохнем. Тем паче, что спешить нам с вами особо некуда.
Присаживайтесь и вы, господин капитан. Отдохнем. Тем паче, что спешить нам с вами особо некуда.
А что вы меня всё господином называете? Давно уж нету их господ-то!
Привычка, пожал плечами провожатый. К старшему по званию всю дорогу так и обращались
Подождите так вы, что из этих? Ну, из офицеров что ли?
Точно так, кивнул монах. Поручик Савельев. Григорий Викторович я. Артиллерист.
А не сразу нашелся, что ответить ему Ракутин. Почему на вас такие одежды?
Потому, господин капитан, что ныне я в рядах Христова воинства состою. Тут моя служба.
И давно?
С двадцать третьего года уже. А вы, простите, как давно в армии?
Изрядно. Сначала простым пограничником был, после уже и в Испании повоевал, в Финляндии Теперь вот сюда послали, да только криво как-то все вышло, умолчал об истинной своей задаче Ракутин.
С германцем-то повоевать успели?
А вы?
С четырнадцатого года на фронте. Австриякам сала за воротник заливал, потом уж это в пятнадцатом году-то, и с немцами сцепились. Серьезный это противник, знающий.
Не спорю, это я ещё по Испании отметил. Ну и здесь Алексей, опуская ненужные подробности, рассказал Савельеву о том, как он встретил первые дни войны.
Монах, погасивший лампу, молча сидел рядом, вслушиваясь в слова капитана.
Как же так, господин капитан? Столько сил на оснащение положили, технику всякую к границе гнали и где оно все? В ту войну, чтобы до этих мест дойти, германец куда как сильнее напрягался! Отчего ж сейчас его никто сдержать не сумел? не выдержал он под конец рассказа. А чтобы мирных жителей, да раненых в сарае сжигать это и вовсе озвереть надобно!
Не увидел я там особого зверства, пожал плечами Алексей. Будто булку тот офицер резал, спокойный был, да и не переживал немец особо по этому поводу. Не достал я его а, жаль!
Это уж ваше упущение, господин капитан! твердо ответил его спутник. Для чего вас народ столько учил? Не для того, я мыслю, чтобы промахивались!
Да, кабы он мне на мушку попал там бы и лег!
Не попал, однако ж!
Спрятался где-то, высказал свое предположение Ракутин. Солдат послал а сам в деревне остался. А, может быть, и поранило его в той избеСнаряд-то я им прямо в окно всадил!
Да, согласился монах. Снаряд в окно, это, конечно
А что здесь-то вы делаете, Григорий Викторович? Сколько ходим-ходим когда ж все это выкопали-то?
Спутник некоторое время помолчал.
Отвык я от мирского-то имени Марком ныне зовусь, так и величайте. А поручик Савельев умер он для мира. Давно умер.
Как скажете, согласился Алексей.
Не нами это копано, господин капитан. Зачем про то, уж извините, не поведаю вам. Не мирское это дело.
Но ведь и для военных целей проходы эти использовать можно было!