Светлую струю вносит Руфь и в мрачное прошлое своих предков-моавитян. Моисей подробно повествует о том глубоко безнравственном деле, которому Моав обязан был своим происхождением (Быт 19:30-38). После того, как были разрушены Содом и Гоморра, две дочери Лота, движимые желанием продолжить род отца своего и, не видя в неверии своем иного к этому пути, напоили Лота допьяна и в пещере, где все они жили, вступили с ним в интимную связь. В результате на свет появились Моав и Бен-Амми, которые соответственно стали родоначальниками племен моавитян и аммонитян, часто враждовавших с Израилем.
Руфь-моавитянка пошла, однако, наперекор традициям своего языческого племени. Всем сердцем уверовавшая в Бога евреев, она являла собой полную противоположность своей прародительнице старшей дочери Лота. Свое назначение Руфь видела в материнстве, которое во всем соответствовало бы праведным требованиям Моисеева закона. Всей своей жизнью она доказала свое право числиться среди лучших дочерей Израиля.
Исполнение закона левирата (требовавшего, чтобы мужчина брал себе в жены вдову брата) придает повествованию дополнительный фон. Вооз женится, согласно упомянутому закону, на овдовевшей Руфи, тогда раскрываются специфические аспекты этой присущей древнеизраильскому обществу практике.
Нота милосердия явно звучит в этом повествовании, ведь Вооз не был обязан подчиниться в той ситуации закону левирата, поскольку братом Махлон (покойный муж Руфи) ему не приходился. По существу он добровольно взял на себя исполнение этого обязательства, засвидетельствовав тем самым о доброте своей и благородстве, а также о любви к Руфи.
Резкий контраст являют собой две фигуры Библии Вооз и его предок Иуда, сын патриарха Иакова. У Иуды, напомним, было три сына от его жены-хананеянки. Старший из них женился на Фамари, тоже хананеянке. Этот сын, по имени Ир, «был неугоден пред очами Господа, и умертвил его Господь» (Быт. 38:7). И тогда, во исполнение закона левирата, Иуда отдал Фамарь Онану, брату его. «Онан знал, что семя будет не ему» (Быт. 38:9), поскольку дети, которых родила бы Фамарь, наследовали не его имя, а имя умершего Ира. И вот он, «входя к Фамари», стал изливать семя свое на землю. Божьим наказанием Онану, отказавшемуся исполнить закон левирата, тоже была смерть (Быт. 38:10).
Третьего своего сына, Шелу, Иуда Фамари не отдал, и таким образом возникла опасность пресечения рода. Но Фамарь, после того, как сам Иуда овдовел, переодевшись блудницей, соблазнила тестя. Она забеременела и родила близнецов Фареса и Зару. К чести Иуды надо сказать, что, несмотря на уловку, к которой прибегла Фамарь, он, в конце концов, признал ее более праведной, чем был сам, отказавшись отдать ей во исполнение закона левирата третьего своего сына Шелу.
Когда старейшины у ворот Вифлеема засвидетельствовали заключение брачного контракта по принципу левирата между Воозом и Руфью, то, благословив их союз, упомянули при этом Фареса, которого Фамарь родила Иуде (Руф. 4:9-12). Хотя Руфь, в отличие от Фамари, исполнила закон левирата честно, в строгом соответствии с Моисеевым законом... Однако не роди Фамарь в свое время Фареса, как не роди Руфь Овида, линия от Иуды к Давиду могла бы пресечься.
Воля и милость Божьи выразились в том обстоятельстве, что в родословие Давида было включено несколько неизраильтян. Ведь через Давида пришел в мир Христос и, значит, упомянутое обстоятельство предвещало, что волей Божьей язычники тоже войдут в сферу деятельности Сына Давидова Господа Иисуса Христа. Книга Руфь представляет собой прекрасно написанную романтическую историю, которая начинается в драматических обстоятельствах, но имеет радостное завершение. Это книга исканий. Руфь искала дом, защиту, мужа, материнство. И ей, бездетной вдове, Бог в милости Своей дал и мужа, и сына.
Ноеминь похоронила в Моаве мужа и двоих сыновей. В горе своем она не сознавала, какое бесценное сокровище имеет в лице своей невестки Руфи. Но в конце книги горе Ноемини оборачивается радостью: Руфь, «которая любит тебя... для тебя лучше семи сыновей», говорят ей соседки. Ноеминь не спускала с рук своих Овида, внука своего, которого называли «сыном ее», потому что благочестивый Вооз добровольно исполнил закон левирата.
Сегодня острословы не скупятся на едкие замечания в адрес тещей и свекровей. Возможно, так было и в дни Ноемини. Но любовь и бережное отношение Руфи к ее престарелой свекрови остаются образцом для всех поколений. А то, что и Вооз заботился о Ноемини, как заботился он о жене своей, указывает на то, что сердечностью и душевной чистотой они с Руфью были под стать друг другу.
В этом отношении книга Руфь лучшая из когда-либо рассказанных историй о невестке и свекрови.
Но оставим лирику и вернемся к богословию. Книга Руфь привлекает внимание читателей к нескольким богословским истинам. Автор книги многократно прибегает по ходу повествования к различным именам Бога. 17 раз он назвал Его Иеговой (Господом), 3 раза Богом, дважды говорит он о Боге как о «Вседержителе». Имя Иегова (по-русски «Господь») отражало сущность Творца как силы, неизменно и активно действующей в жизни каждого из людей, составлявших Его народ, с которым Он связал Себя узами завета.