Но терпим лишь до тех пор, пока они уважают наши законы, наши традиции и наш язык!
— Успокойтесь, Юрген, вы не на митинге, — заметил Вайно. — Никто не ставит под сомнение вашу верность национальной идее. Мы все понимаем. И понимаем, что без жертв не бывает побед. Мы приведем нашу родину к благополучию не через десятилетия мучительного выползания из нищеты, а уже завтра. Это — цель, близкая серд-цу каждого патриота.
— Поэтому мы и обратились к вам, — закончил его речь Янсен. — Поддержка всех патриотических сил нам гарантирована, но главенствовать должна армия. Нам нужна, генерал, ваша решительность, ваш опыт, ваш авторитет военачальника. Мы не сомневаемся, что вы будете с нами в этот ответственный для нашей родины час.
Если бы Янсен прямо спросил, согласен ли Кейт участвовать в заговоре, он без колебаний сказал бы «да». Но, поскольку вопрос был неявным, Кейт решил, что и его ответ может быть таким же неявным. И в случае, если эта гостиная прослушивается, чего Кейт вовсе не исключал, никто не сможет обвинить его на основании записи этого разговора в участии в заговоре.
Если заговор провалится.
Но он не мог провалиться. Когда идея отвечает внутренним потребностям всего общества, от темных крестьян и люмпен-пролетариев до интеллектуалов, она становится несокрушимой. И нужно быть бездарным организатором, чтобы ее погубить. Генерал-лейтенант Кейт не считал себя бездарным организатором. И он не видел сил, которые могли бы противостоять заговору.
Не было таких сил.
Но все же он не сказал: «Да».
Он сказал:
— Я никогда не давал поводов усомниться в моем патриотизме.
— Другого ответа мы и не ждали. — Вайно поднял бокал с остатками арманьяка. — За наше единство, друзья. Вижу Эстонию в составе Объединенной Европы. Вижу ее расцвет. Вижу вас, генерал, представителем эстонских вооруженных сил в НАТО. Да поможет нам Бог.
Он допил арманьяк, Янсен тоже осушил свой бокал. Пришлось пить до дна и Кейту, хотя эти сто граммов были для него явно лишними. Но не выпить было нельзя. «Ничего, отосплюсь», — подумал он.
Но в эту ночь генерал-лейтенанту Кейту выспаться было не суждено. Когда он под утро вернулся домой и провалился в тяжелый сон, раздался требовательный звонок телефона спецсвязи. Кейт нашарил трубку на прикроватной тумбочке, бросил:
— Слушаю.
— Докладывает оперативный дежурный. На связи капитан Кауп. Требует немедленно соединить с вами.
На Кейта словно бы вылили бадью ледяной воды.
— Соединяйте, — приказал он.
В трубке раздался голос командира отряда «Эст»:
— Господин генерал-лейтенант, у нас ЧП!
VI
Бывают ситуации, когда требуется проявить изрядную изворотливость ума, чтобы найти оптимальное решение. А бывает и так, что нечего и мозги сушить: решение уже найдено до тебя, остается только грамотно его применить.
Артист вполне наглядно показал, как можно проникнуть в расположение противника. И хотя нам предстояло инфильтроваться не в бутафорский укрепрайон, охраняемый бутафорскими эсэсовцами с заряженными холостыми патронами «шмайссерами», а в реальную воинскую часть спецподразделения «Эст» с соответственно вооруженной охраной, опыт Артиста вполне мог сгодиться и тут.
В половине первого ночи, когда лагерь «Эста», гудевший от начальственного разгона, как потревоженный пчелиный улей, немного утих, мы с Мухой отогнали «мазератти» километра на два от базы «Эста» и припрятали ее в придорожном березнячке, закидав сеном из похудевшего за зиму стога. Все документы выложили из карманов и спрятали за обшивку багажника, а ключи от тачки положили под правое заднее колесо — на тот случай, если придется возвращаться поодиночке. Никакого оружия у нас не было и быть не могло, а бинокль мог пригодиться.
Самое досадное, что у нас не было никакой подходящей одежды, кроме тех приличных костюмов и плащей, что были на нас.