Но генерал не дал втянуть себя в спор.
— Давайте вернемся к нашему разговору после того, как фильм будет снят и мы увидим его на экране, — предложил он.
— Я не сомневаюсь, что Март Кыпс создаст подлинный шедевр, — не отступал корреспондент неизвестной мне, но чем-то симпатичной газеты «Эстония». — Но это не сможет отменить того факта, что Нюрнбергский трибунал признал СС преступной организацией.
Я с интересом ждал, что ответит на это командующий Силами обороны Эстонии, но тут в разговор вмешался еще один журналист:
— Газета «Ээсти курьер», — представился он. — Мой коллега из русскоязычной «Эстонии» настаивает на том, чтобы строго придерживаться исторических фактов. Да, в Нюрнберге СС была признана преступной организацией. Но есть и другие факты: от рук коммунистов погибло в тринадцать раз больше эстонцев, чем от рук фашистов. И я сейчас повторяю вопрос, который задал руководитель общества «Мементо» господин Уно Сяэстла на открытии мемориала возле Синимяэ: «Когда будет Нюрнберг для коммунистов?» Пора перестать препарировать историю в угоду политической конъюнктуре. Поэтому мы будем приветствовать фильм Марта Кыпса, но лишь в том случае, если в нем не будет никаких недомолвок. Героями фильма должны быть те, кто был в действительности: отважные эстонские солдаты и офицеры 20-й дивизии СС во главе со своим командиром штандартенфюрером СС Альфонсом Ребане!
— Послушай, Сенька, — обратился я к Артисту. — Ты уверен, что это тот фильм, с которого начнется твое победное шествие к вершинам Каннского фестиваля?
— А также берлинского и монакского? — поддержал меня Муха.
— Что ты несешь, что ты несешь? — разозлился Артист. — Какой фестиваль в Монако? В Монако играют в рулетку, а не смотрят кино!
— Да? — сказал Муха. — А я и не знал.
— Ты не ответил на мой вопрос, — напомнил я Артисту. Но он лишь сердито засопел и отвернулся к трибуне.
— Господа, наша пресс-конференция превращается в политический диспут, — заявил Кыпс. — Я обдумаю все, что услышал. Я открыт для любых мнений. Но особенно значимым для меня будет мнение генерал-лейтенанта Кейта. А сейчас прошу задавать вопросы, относящиеся непосредственно к съемкам. Я вижу, есть вопрос у корреспондента российской телекомпании НТВ. Прошу вас, господин корреспондент.
— Спасибо. Среди гостей присутствует господин Генрих Вайно, влиятельный правительственный чиновник. Значит ли это, что правительство Эстонии поддерживает идею создания этого фильма?
К микрофонам подошел высокий пожилой эстонец, плотный, с крупной бритой головой, одетый строго официально. Вероятно, он не ожидал, что станет активным участ-ником пресс-конференции, но ответил уверенно, без малейшей задержки:
— Нет, не значит. Но мы не считаем себя вправе вмешиваться в творческую жизнь эстонских деятелей культуры. Поэтому я присутствую здесь в качестве наблюдателя. И не считаю возможным давать какие бы то ни было комментарии.
— А теперь, дамы и господа, — сенсация! — объявил Кыпс. — Здесь находится человек, присутствие которого во время съемок придаст творческому процессу некую ауру, привнесет в сегодняшний день живой отголосок души Альфонса Ребане. Между прошлым и настоящим всегда есть незримая связь. Она эфемерна, но она есть. И поэтому я с особенным удовольствием представляю вам прямого потомка героя нашего фильма, его внука — историка и художника Томаса Ребане! Итак, господа, Томас Ребане!
Возле микрофонов появился будто бы вытолкнутый из толпы почетных гостей долговязый малый. Он был в коротком белом плаще и прекрасно сшитом сером сюртуке, с хорошо уложенными светлыми волосами, элегантным красным галстуком-бабочкой и красной гвоздикой в петлице.