— Здрасьте, — сказал Томас. — Зачем мне пресс-секретарь?
— Здрасьте, — ответила она. — Зачем человеку нужен пресс-секретарь?
— Не знаю. Зачем?
— Связь с прессой. Паблик рилейшнз. Политические заявления от твоего имени. Хочешь сделать какое-нибудь политическое заявление?
— В другой раз, — пообещал Томас. — Как тебя звать?
— Рита.
— А дальше?
— Рита Лоо.
— Рита Лоо, — повторил Томас. — Постараюсь запомнить. Это ты прилетела из Женевы?
— Я.
— Я так и подумал. Потому что сам я в Женеве никогда не был. И поэтому прилететь оттуда не мог. Что ты делала в Женеве?
— Училась.
— Долго?
— Долго.
— А я учился в Тарту. Правда, недолго, — припомнил Томас, и ему почему-то вдруг стало так грустно, что пришлось выпить. — Твое лицо кажется мне знакомым. Но оно было не таким живым. Не в смысле неживым, а в смысле холодным. Таким, знаешь ли, мраморным. Хочешь мартини? — с надеждой спросил он. С надеждой, что не хочет. Потому что день только начинался, а в бутылке оставалось уже немного.
— Нет, — сказала она. — В семье достаточно одного пьющего.
Томас глубоко задумался.
— Ты мне нравишься, Рита Лоо, — поделился он с ней итогом своих раздумий. — Да, нравишься. По-моему, ты хитрая штучка, но в тебе что-то есть. И если ты будешь говорить просто и понятно, мы поладим. Про какую семью ты сказала?
— Про нашу.
— Про нашу. Это очень интересно. Разве я сделал тебе предложение? Раньше я за собой такого не замечал.
— Сделаешь.
— Заранее дезавуирую!
Она усмехнулась. И снова как-то очень обидно.
— Ты не знаешь, от чего отказываешься.
— Почему не знаю? — обиделся Томас. — Я видел.
— Не все можно увидеть глазами.
— Рита Лоо! Я просил тебя говорить понятно! Глазами можно увидеть все! А чего нельзя увидеть глазами, того вообще увидеть нельзя! Потому что нечем.
Она засмеялась:
— Томас Ребане, я тебе завидую. Тебе столько еще предстоит узнать!
За дверью послышался какой-то шум. Томас насторожился и на всякий случай убрал бутылку за кресло. Шум стих. Томас еще послушал, потом вполголоса спросил:
— Ты, случайно, не знаешь, эти люди, там... — Он неоп-ределенно кивнул в сторону гостиной. — Что они делают?
— Сейчас? Не знаю. А вчера они вытаскивали твоих гостей и грузили в лифт.
— А они... кто?
— Твоя охрана. Только не спрашивай, для чего человеку нужна охрана. Она нужна, чтобы его охранять. Особенно если этот человек — национальное достояние. А теперь иди, — попросила она. — Я от тебя слегка угорела. Мне нужно привести себя в порядок, у меня сегодня много дел. Мы еще успеем наговориться. У нас впереди целая жизнь.
— Ты в этом уверена? — озадаченно поинтересовался Томас.
Она улыбнулась:
— Я на это надеюсь.
Томас не успел осмыслить ее слова. В дверь постучали.
— Войдите, — сказала Рита почему-то по-русски.
На пороге появился невысокий молодой человек. Кажется, тот, кто выходил в холл с пистолетом в руке. Сейчас на нем был серый пиджак букле, и кобуры с пистолетом не было видно.
— Доброе утро, Рита, — сказал он. — Извините за беспокойство. Привет, Фитиль. Уже два раза звонил какой-то человек. Некий господин Мюйр. Он хочет с тобой встретиться. Говорит, что хорошо знал твоего деда. Во сколько ему приехать?
— Ни во сколько! — твердо отказался Томас. — Я не знаю никакого Мюйра. Если он знал моего деда, пусть напишет воспоминания и пришлет мне. Я ознакомлюсь.
— Он сказал, что у него есть важная информация. Важная для тебя.
— Мне не нужна важная информация. У меня и так много важной информации. Мне нужно время ее обдумать.
При упоминании фамилии посетителя Рита Лоо, как отметил Томас, нахмурилась, потом ненадолго задумалась, но тут же изобразила доброжелательность.
— Дорогой, ты не можешь отказываться, — промурлыкала она.