И еще он вспомнил, что ему рассказывали, как один генерал спросил летчиков, могут ли они в день Четвертого июля [77] сбросить на нейтральную зону напалм с голубым дефолиантом и белым фосфором.
Конечная цель идеологических дезинфекций всегда одна – смерть. Да, сэр, чистота – дело богоугодное, когда уничтожают во имя спасения. Так исстари работали миссионеры: главное – отправлять на небо души атеистов. Лучше быть мертвым, брат, чем жить красным, а твое собственное мнение тут никого не интересует.
Шерман поморгал, стряхивая с себя воспоминания.
– Кто эта девушка? – спросил он.
– Сами еще не знаем, – ответил Сайкс. – Но, как видите, мы помешали им совершить похищение.
– Какое, к черту, похищение! – возмутился журналист. – Если они – похитители, тогда смерть Юджина Бэйрда – просто трагическая случайность. А они все-таки добрались до Иньесты? – Он повернулся к присутствующим и мрачно усмехнулся, увидев выражение их лиц.
Марчетти ошалело смотрел на Бека, не понимая, что происходит.
– Это похитители! – рявкнул Бек. – Их застрелили, потому что они оказали сопротивление при аресте.
Шерман саркастически скривил рот и, наклонившись, поднял «люгер». Понюхал дуло.
– Как же это они оказали сопротивление? Закидали вас грязью? – Он показал пистолет. – Из него не было сделано ни единого выстрела.
У Сайкса изменилось лицо, когда он увидел, что Бек достает пистолет. Он был бледен, руки его дрожали. И тут Сайкса пронзила мысль, что Бек сейчас готов на все – лишь бы спасти операцию.
Американец повернулся, когда первая пуля ударила ему в грудь, еще две Бек выпустил в спину.
Они молча смотрели на рухнувшее тело. На лице Бека застыло бессмысленное выражение, плечи обвисли. Его словно придавила к земле какая-то тяжесть. Он выронил пистолет. Марчетти в изумлении покачал головой. Единственное, что пришло ему в голову: Бек, видно, спятил от переутомления.
Сайкс заставил себя сосредоточиться. Взглянув на Бека, он понял, что надо брать все в свои руки.
– Вы в порядке, комиссар?
Бек собрал в кулак волю, встряхнулся, пробормотал:
– Да, да. Я сделал, как надо. Иначе вся операция оказалась бы под угрозой.
– Конечно, – согласился Сайкс. – Вы поступили правильно, комиссар. Нашу версию придется несколько изменить, но, я думаю, это даже и к лучшему.
– Что вы имеете в виду?
– Итак, похитителям не удалось схватить свою жертву, тогда они сцапали журналиста в качестве заложника, а когда их загнали в угол, застрелили его. Мы скажем, что он приезжал взять интервью у мистера Гамильтона. Надо только всех проинструктировать как следует, и тогда – никаких проблем. – И Сайкс уже хотел пуститься в разъяснение современных методов внушения, позволяющих твердо запомнить официальную версию. Иначе кто-нибудь из легионеров может и проболтаться спьяну. Но всему свое время, тут же подумал он.
Бек в упор смотрел на него. Постепенно лицо его светлело – у него появилась надежда.
– Mais… [78]
– Сами подумайте. Террористы хладнокровно убивают попавшего к ним в руки журналиста. Что может лучше сыграть нам на руку в глазах прессы и телевидения?
Марчетти потерял терпение: не в силах что-либо понять, он попросил все-таки объяснить, что происходит. Бек жестом велел ему замолкнуть и снова повернулся к Сайксу.
– Но ведь остаются их друзья в Париже.
Сайкс усмехнулся, чтобы подбодрить Бека. Тот отчаянно нуждался в поддержке.
– Не беспокойтесь. Кто им поверит-то? – Он нагнулся и поднял «люгер». – Как вам хорошо известно, комиссар, кто владеет средствами информации, тот всегда прав.
Они еще немного постояли. Марчетти переминался с ноги на ногу: ему не терпелось поскорее уйти. А Бек точно застыл, упершись взглядом в землю.
Сайкс вздохнул и посмотрел через долину на противоположные холмы, по которым вилась дорога.