Картинка четвертая: красивые попки
Исаживет в Сельментаузене. В начале февраля он также попал в концлагерь на окраине Хоттуни. Об его тело тушили сигареты, ему рвали ногти, его били по почкам наполненными водой бутылками из-под пепси. Потом скинули в яму, именуемую «ванной». Она была заполнена водой (зима, между прочим), и вслед сбрасываемым туда чеченцам швыряли дымовые шашки.
Их было шестеро в яме. Не всем удалось выжить.
Офицеры в младших чинах, проводившие коллективные допросы, говорили чеченцам, что у них красивые попки, и насиловали их. При этом добавляли, что это потому, что «ваши бабы с нами не хотят». Выжившие чеченцы сейчас говорят, что мстить за «красивые попки» – дело всей их оставшейся жизни.
Иса тоже так и не оправился от шока – это заметно. Как и Розиту, его отпустили за выкуп, который собирал весь Сельментаузен. Но сначала вволю поиздевались еще и над родственниками, собравшимися у КПП полка в надежде выяснить судьбу своих, уведенных в яму.
Конвейер мародерства и рэкета под маркой «выявления бандитов» – в Чечне бесперебойный. И значит, пора подводить следующую промежуточную черту: вторая война лишь поменяла исполнителей творимых тут преступлений. То, против чего была объявлена «антитеррористическая операция», – оголтелое заложничество, рабство и выкупы за живой товар – все это теперь делают нынешние хозяева положения, военные, силой оружия, физического и психического насилия. Мы сидим в единственной крохотной комнатке Исы, где только нары и печка – семья очень бедная. Четырехлетняя дочка Исы с ужасом, не отрываясь, смотрит на меня. Жена Исы объясняет:
– Она видит, что вы – не наша, той же масти, как те, которые при ней били отца. И увели его.
Картинка пятая: проверено на себе
Прошло всего две минуты после того, как мы расстались с командиром 45-го десантного полка, и меня задержали.
Сначала больше часа велели стоять прямо посреди разъезженного поля. Потом прикатила бронированная машина с вооруженными бойцами и старшим лейтенантом неизвестной военной этиологии. Схватили, пхнули прикладами, повезли. «Документы у тебя фальшивые, твой Ястржембский – прихвостень Басаева, а ты – боевичка», – так было объявлено.
Дальше потянулись многочасовые допросы. Молодые офицеры, сменяя друг друга, не представляясь, лишь вкрадчиво напоминая, что они из ФСБ и командир им только Путин, обернули дело так, что свобода закончилась: звонить и ходить нельзя, вещи – на стол… Самые омерзительные детали допросов предпочитаю опускать – ввиду их полного неприличия. Однако именно эти детали стали главным подтверждением того, что все сообщенное о мучениях и пытках в 45-м полку – не ложь.
Периодически к рьяным молодым подключался старшой – подполковник со смуглым лицом и темными туповатыми глазами навыкате. Он отсылал молодняк из палатки, включал музыку, которую считал лирической, и намекал на «благополучный исход» мероприятия при некоторой сговорчивости.
В перерывах между подполковником «молодые» издевались, умело надавливая на самые болевые точки: рассматривали фотографии моих детей, не забывали сказать, что бы с ними стоило сотворить… Так часа три кряду.
Наконец бывалый подполковник, периодически рвавший рубаху на груди – мол, кровь тут проливаю, – сказал, деловито глянув на часы: «Пойдем. Буду тебя расстреливать».
Вывел из палатки, а была уже полная темень. Ни зги в этих местах. Прошли немного, и подполковник произнес: «Кто не спрятался – я не виноват». И тут рядом все заполыхало прерывистым огнем, заскрежетало, страшно загремело и заухало. Подполковнику очень понравилось, что я в ужасе присела. Оказалось, это он подвел меня прямо под реактивную установку «Град» в момент боевого залпа. «Ну, пошли дальше».
Скоро из тьмы показались ступеньки вниз.