Что у вас тут за митинг в моём родзале? Аркадий Петрович опять своим давно потёртым скарбом похваляется? ехидно уточнила старшая акушерка обсервационного отделения, суровой деловитой поступью войдя в родильно-операционный блок.
Не митинг, а консилиум, Марго! притворно-строго прикрикнул Святогорский. И не похваляюсь, а констатирую факт: врачу нынче на квартиру за три года не заработать. А я в своё время заработал! Как раз тогда и сумочку эту купил. Она мой талисман. Руки прочь от USSR! Мгновение, дамы. Молчите! Молчание золото. Сейчас я закончу, и мы пойдём на воздух мириться. То есть мирить вас друг с другом, дорогая Татьяна Георгиевна и не менее дорогая Маргарита Андреевна Итак, говорить на языке глухонемых сложно ещё и потому, что некоторые вербальные понятия у них полностью отсутствуют в личном словаре. И человек, решивший обучиться этой премудрости в зрелом возрасте, выстраивая своей тушкой фразу, кроме собственной корявости и нелепости сталкивается ещё и с тем, что вроде всё правильно и точно по букварю сказал, а его всё равно не поняли, чучелу такую! Почему? Да потому что если нечто естественное и обыденное для, например, Татьяны Георгиевны не введено в оборот мышления и «словарь» нашей милой Вали из области, то язык жестов госпожи Мальцевой может оказаться для простой сельской глухонемой девушки даже и весьма обидным. Хотя, конечно же, сурдопереводу может выучиться каждый. Приматы достаточно легко обучаются азбуке глухонемых. Человеку на потеху. Потому что в природе животные вообще понимают друг друга без слов. Молча. А теперь, если Валя более-менее спокойна, то пойдёмте, дамы, в сад!
Святогорский схватил под руки Татьяну Георгиевну и Маргариту Андреевну и утащил их в приём.
Дали друг другу мизинчики и быстро сказали: «Больше ссориться нельзя, кто поссорится свинья!»
Дамы весьма охотно это сделали.
Только пусть она пообещает впредь молчать! не выдержала Мальцева.
О чём? О том, что ты переспала с интерном? несколько торжественно уточнил Аркадий Петрович.
Господи, что весь родильный дом уже в курсе?
Ещё не весь.
Вот спасибо!
Да плевать ей, кто в курсе про интерна или про чёрта лысого. У нашей королевы только одна запретная тема умерший король. С тех пор как он умер, никакой другой никак не да здравствует! Регенты уже совсем измучились. Начинаю понимать Панина. Она, наверное, ему на ушко вместо «Сёма» шепчет «Мотя».
Марго, хватит! вполне серьёзным тоном сказал анестезиолог.
Да о ней же забочусь!
У Татьяны Георгиевны по лицу вдруг покатились слёзы.
Аркаша, дай платок. Если кто увидит, что я тут расклеилась на ступеньках приёмного Разговоров будет больше, чем про мои постельные экзерсисы. Она через силу улыбнулась.
Танюша, прости меня, дуру! Не буду! Больше, ей-богу, не буду никогда. Ну я же люблю тебя, идиотина! Ну хочешь, на колени кинусь? заголосила Маргарита Андреевна и действительно тут же брякнулась на колени прямо на бетонные ступени.
Вставай, дура! все еще всхлипывая, улыбнулась Татьяна Георгиевна. А то начнут говорить, что мы с тобой на старости лет окончательно свихнулись.
Вот, это другое дело! Иногда наговорить всякого не так уж и плохо. Хотя порою, девочки, я страшно жалею, что вы не глухонемые! нежно притянул их обеих к себе Аркадий Петрович. Это ж какие бы классные бабы были! Красивые, ладные, рукастые. И главное! молчаливые!
Татьяна Георгиевна! выскочила на ступеньки Светлана Борисовна. У Вали воды излились!
Ну и чего орёшь, как будто пожар?! кинулась на ни в чём не повинную Маковенко заведующая. Ну воды излились. А ты тут акушер-гинеколог или фуфло? Впрочем, пока ты именно что фуфло! Укладывайте на кресло. Сейчас иду!.. Ну вот, ещё не хватало, чтобы эта мышь с комплексом Наполеона видела меня с красными глазами.
Да не успели они у тебя покраснеть. Идём, а то все вместе посинеем.
На должном раскрытии Аркадий Петрович сделал Вале эпидуральную анестезию. А с интерном Валя до самого рождения ребёнка не расставалась ни на минуту. И только получив на живот своего крепкого здоровенького мальчика, наконец забыла про интерна. Через полчаса после того, как всё закончилось, левой рукой прижимая к себе младенца, правой написала на листике, чтобы к ней позвали анестезиолога.
Маргариту Андреевну, внимательно наблюдавшую за последующей немой мизансценой, этот танец рук, признаться, заворожил:
О чём вы с ней так долго разговаривали?
Она боится, что её малыш будет глухонемой. Я её успокоил, что скорее всего нет. Это не генетика. Сама-то девка щипцовая. А пацан без затруднений родился. Во время беременности она ничего не принимала. Так что сказал оберегать от простудных заболеваний. И падений из кроватки. И слишком ретивых докторов.
И ты ей это всё на пальцах объяснил?
Именно что на пальцах! коротко хохотнул Святогорский. Без метафор и красивостей.
Нет, ну всё-таки, откуда ты так хорошо знаешь этот их язык? Про маму мне акушерка уже доложила. Ну мало ли где и кем мама работала. У меня, вон, мама на механическом заводе работала. Токарем. А я что-то детали вытачивать не умею.