Данька сам не заметил, как коридор закончился.
Перед ним открылось огромное после лестницы, оружейной и коридора пространство. Задохнуться можно, до чего большое. Железобетон низкого потолка. Звуконепроницаемый массив стен. Огневой рубеж разделен перегородками на отдельные кабинки. С краю – подзорная труба на треноге. Под потолком – стальные тросы-бегунки, уходящие вдаль, к мишеням. Никаких «шалуний» и «жираф»: ростовые, грудные…
За мишенями просматривался рельсовый путь, наподобие заводских узкоколеек. Зачем он нужен, Данька не знал. Зато он знал другое: в мишенях подземного тира ему больше не увидеть черты людей – знакомых или незнакомых, чужих или родных. Да и наверху – тоже. Просто мишени: для развлечения гуляк, для тренировок стрелков.
Знание явилось ниоткуда, властно заняв свое место, всаженное в мозг меткой, беспощадной пулей.
Отстрел «жираф» закончился. Волшебный, как детство, ушел навсегда.
Сафари, блин.
– За все надо платить, – сказал Петр Леонидович, садясь за столик в углу и начиная разборку пистолета. Рядом с локтем старика лежала потрепанная книга: Корх А.Я., Комова Е.В. «Комплексный контроль в пулевой стрельбе». 1987 год издания. В этот год Данька пошел в школу. – Возьми швабру, тряпку, ведро и хорошенько вымой пол. Отсюда до огневого рубежа. Кран с водой видишь? Вода ледяная, смотри не простудись. Это для начала. А потом обсудим время работы и зарплату.
– Чью зарплату? – тупо спросил Данька.
– Твою. Здоровый парень, стыдно у матери на шее сидеть. – Дядя Петя усмехнулся в усы и добавил: – Не бойся, тирмен. Не обижу.
Стреляй по жизни, равная судьба.
О, даже приблизительно не целься.
Вся жизнь моя – неловкая стрельба
По образам политики и секса.
Все кажется, что снова возвратим
Бесплодность этих выстрелов бесплатных,
Как некий приз тебе, Москва, о, тир —
Все мельницы, танцоры, дипломаты.
И. Бродский
Год Желтого кролика
1
Черный, как ночь, «Mitsubishi Pajero» выскочил на Динамовскую прямо от бутика «Princess», наплевав на запретительный «кирпич», и тормознул у тротуара. Хлопнула дверца. Прохожие, косясь на двух конкретных до озноба пассажиров, выбравшихся из машины под стылое небо марта, сразу вспомнили про неотложные дела. Дела ждали прохожих в разных местах, но главное: подальше отсюда. Не повезло лишь высокому парню в плаще: пассажиры джипа, сразу наметив цель, взяли его «в клещи».
– Как типа жизнь, братан?
Шустрик, похожий на мелкого бойцового кобеля, держал руки в карманах куртки, втянув бритый затылок в плечи. После теплого салона погода не радовала. Первый месяц весны, что называется, «канал под февраль», шустрик страдал хроническим насморком и говорил в нос, смешно растягивая слова.