Проклятье! Синцов ударил ребром ладони по краю жидкокристаллического монитора, отдернул руку, пронзенную болью, и задумался: «Шелестов! Отряд спецназа Риф, который примкнул к сводной команде сталкеров, Анархии и Пепла для штурма Станции. И, скорее всего, именно Шелестов и его волкодавы весомо повлияли на исход операции, нанесли укол Оку в самое сердце. Сволочи! Не-е, я, как только завладею Армадой, нырну в прошлое и все там изменю. Умерший от рака сынок Борна подождет, ничего, успеется. Такие мелочи меня не интересуют».
Обещание своему начальнику безопасности отправить его в тот год, когда ребенок натовца заболел, Синцов не забывал и не снимал с себя ответственности за его реализацию, но сейчас предстояли дела куда поважнее: реконструкция Зоны, реанимация погибшего персонала двадцать восьмой лаборатории АЭС, предотвращение взрыва и много-много других дел. Там же можно и ликвидировать Шелестова с его командой, чтобы они никогда уже не стали легендами. Да и на Большой земле кое-что поменять, дабы привести в порядок орден масонов и наказать в нем кое-кого.
Синцов чертыхнулся и стал спешно собирать документы, вещи и гаджеты. Нужно было торопиться, тем более, исчезновение дозора его охраны тревожным звоночком известило о надвигающейся, несмотря на строжайшую секретность, опасности. Возможно, кто-то уже подбирался к Бункеру!
Новая двойка тевтонов, направленная для поиска предыдущей, наткнулась на мертвых товарищей уже через пятнадцать минут начала поиска. Густой кустарник и редкие деревья не помешали тщательно осмотреть местность, трупы бойцов в серых латах лежали рядышком, ровно, со сложенными на пробитой груди руками. Размер отверстий в грудной клетке каждого указывал на то, что их убили острым толстым оружием, типа копья или кола. Но пробить кевларовые доспехи с титановыми вставками такими вещами, даже очень остро заточенными, не представлялось возможным. Значит, нашелся кто-то, владеющий иным орудием для умерщвления или знающий особые способы убийства.
Легионеры переглянулись и, несмотря на строжайший запрет любых разговоров в радиоэфире, экстренно доложились командиру. Едва один из тевтонов выключил гарнитуру и повернулся к напарнику, как получил удар по голове и упал на камни. Шлем выдержал, но перед глазами легионера поплыли радужные круги. Сквозь пелену и паутину треснувшего плагиоклаза забрала он успел заметить тело своего товарища и волочащего его за ноги великана в черном одеянии с глубоким капюшоном на голове. Незнакомец уложил фанатика параллельно трупам других дозорных, отряхнул руки в мощных боевых перчатках и посмотрел на раненого врага. Боец застонал, рука потянулась к кобуре с пистолетом, мутное видение на миг стало четким и ясным: шагающий к нему убийца с черным посохом, темный, видавший виды плащ, ружье за спиной, очень похожее на крупнокалиберный многозарядный оленебой. Мысли легионера пронеслись со скоростью пули: позорная смерть, проклятая жизнь и этот огромный киллер с посохом «С посохом?! Так это же».
Магнит, я Гун. Я Гун. Нас убил Черный Сталкер! Как слыш
Магнит, я Гун. Я Гун. Нас убил Черный Сталкер! Как слыш
Закончить немец не успел острый черный композитный кол с хрустом пробил его латы и ребра, достав до позвоночника. Заставил выпустить из легких весь воздух и выгнуться дугой в предсмертной агонии. Сознание моментально растаяло, а до угасающего слуха донеслось:
Уходи в Зону! Оставайся в ней Уходи-и
Борн опустил усик переговорного устройства, перестав бессмысленно вызывать вторую двойку, и сжал кулаки. Бойцы, стоявшие рядом, сохраняли угрюмые выражения лиц. Начальник безопасности обвел мимолетным взглядом головы подчиненных и без согласования с Великим строго распорядился:
Уничтожить его! Немедленно. Отсюда не уйдем, пока не раздавим этого ур-рода, шайзе! Это приказ! Тому, кто прикончит Чистильщика, внеочередное звание и А-Сертификат на Большую землю. Всем ясно?
Группа закивала, забряцала доспехами и снаряжением.
Выполнять! И помните одно мне он нужен только мертвым! Аллес.
Бойцы разбежались, почти не переговариваясь и стараясь не издавать лишних звуков. Шелестящая на ветру листва и шуршащий бурьян вмиг поглотили людей. Борн постоял минуту, играя желваками, сделал помощнику знак ожидать его и, предчувствуя новую вспышку гнева хозяина «Ока», связался с Синцовым.
Рано утром, когда солнце силилось побороть ночную мглу, пробиваясь сквозь частокол сосняка на изгибах сопок, а туман неохотно покидал низину, опушку мари огласило настойчивое карканье черного ворона. Птица тревожно вертела головой, мигала фиолетовым глазом и топорщила перья, готовая в любую секунду сорваться с ветки. Что не нравилось пернатому в это раннее туманное утро, одному лешему было известно. Здесь, за пределами Зоны, не стоило бояться хищных мутантов, отморозков-ренегатов, любящих палить по воронью, не виднелось и аномалий. Только вереница людей в серой пятнистой одежде, черных латах и темно-синей униформе, растянувшаяся на десятки метров, смущала ворона. Он пристально следил за передвижением незнакомцев, посмевших нарушить его покой и границы территории. Следил и, может статься, недоумевал, зачем эти чудаки так рано тут бродят, да еще лезут в почти непроходимые болота.