Единственное, что руководило Пандорой Фулмер, был свободный полет ассоциаций. Выписав, например, трех кинозвезд, она присоединяла к ним еще восемь. Вспомнив об известном ученом, она включала в список и пять других.
Вероятно, гостями были все самые знаменитые англичане и американцы, живущие в Лондоне, – от дипломатов, художников и бизнесменов до рок-звезд, модельеров и других, особенно популярных в эти дни у молодежи. Не был забыт ни один из участников телепрограмм или фильмов, равно как ни одна героиня скандальной любовной истории и известные гомосексуальные пары.
Нед понял, что, если даже явится только лишь половина приглашенных, прием этот для фотожурналистов заманчивее любого другого события, хотя бы и стихийного бедствия.
Он взглянул на Коннела.
– А что говорит об этом Фолетт?
– Фолетт, – ответил Ройс, язвительно подчеркивая первую букву, – сейчас в Ньюпорте, штат Род-Айленд, в отпуске, и пробудет там месяц.
И вновь предчувствие несчастья, упорное, как мигрень, охватило Неда так сильно, что занялся дух. Он попытался взять себя в руки: «Спокойно. Повода для паники нет».
– Да, он знает, когда выбирать время для отпуска, – нахмурился Нед. – Постой, а не собираешься ли ты, пока нет этого офицера безопасности, спихнуть на меня этот бардак?
– А кто-нибудь другой под рукой есть?
– Но, Ройс... – Нед помолчал. Незачем долго распространяться о делах внутренней кухни разведки перед тем, кто впоследствии и не признается в том, что знает подробности. – Ройс, как тебе известно, люди вроде меня в военной разведке на самом деле не готовы к тому, чтобы заниматься таким сугубо гражданским делом, как это. Раз уж Фолетта нет, твой выбор должен пасть на...
– Не напоминай, на кого должен пасть мой выбор.
– Но это же его дело.
– Ты не прав. – Голос Ройса звучал как обычно. – Чтобы сделать безопасной деятельность посольства, мне следует выбрать самую подходящую кандидатуру для выполнения этой задачи. Ларри Рэнда я не считаю лучшим кандидатом.
– Он будет визжать как резаная свинья, маленькая и поганая.
– Да пусть хоть надорвется от визга, – неожиданно взорвался Коннел. – Короче, ты отвечаешь за это дело.
– Спасибо, – ответил Нед без энтузиазма, откинулся на спинку кресла и подумал: «Из-за Коннела у меня появился враг».
Нед дочитал список, положил его на стол и некоторое время сидел молча. Он не знал, с чего начать. В сущности, разве плохо пригласить известных людей в посольство на такой сугубо американский праздник? Но кое-что во всей этой истории было напрочь лишено здравого смысла, а потому она казалась весьма неприятной. Недаром паранойя Неда проявлялась сверхурочно.
– Все эти знаменитости в одном месте... – пробормотал он.
– Все эти знаменитости в одном месте, – повторил Ройс и добавил: – Это все равно, что предложить свой лоб в качестве мишени первому попавшемуся террористу.
– Эта возможность может не представиться им больше никогда, – ответил Нед, стараясь говорить сдержанно.
Оба долго молчали. Наконец Нед сказал:
– Послушай, ее надо предупредить, чтобы не откалывала такие номера. Может, во времена королевы Виктории, когда жизнь была попроще, что-то подобное и сошло бы, но не сейчас.
Коннел долго и угрюмо глядел на него.
– Нед, – вздохнул он, честно говоря, я завидую способности военных пренебрегать политическими реалиями. Неужели от тебя ускользнуло, что политические несушки президента вернулись домой на насест? – Легкая презрительная гримаса пробежала по его лицу. – При этом президенте нация опустилась до того же уровня, что и перед приходом Герберта Гувера [9] . Это нравится богатым, но не бедным, и не тем бедным, которых создал он.