А наш сотрудник, по фамилии Викоф, был из Нинаха, в верхней части озера – там, где фабрики «Клинекса». Я с ним вместе работал по делу Олега Протоклитова, которого нужно было арестовать, чтобы КГБ не подозревало его в сотрудничестве с нами. Мы послали его к ним за десять лет до тех событий. Я не слишком быстро? Олег был нашим человеком, но следовало уверить всех, что он не имеет никакого к нам отношения. Викоф, этот мальчик из Нинаха... – Его голос сорвался, и, закашлявшись, он попытался скрыть это.
Они долго молчали. Потом Нед заговорил обычным голосом, хотя можно было заметить, что он сдерживается.
– Это была ловушка. Викофу велели заявить, что Олег приставал к нему в баре для «голубых» во Франкфурте. Никто из нас и не подозревал, что этот бар что-то вроде штаб-квартиры неонацистов. Мы считали, что это обычное место встреч гомосексуалистов. Как и планировалось, Викоф начал ссору с Олегом. А потом что-то пошло не так. Я никогда... – Его голос снова сорвался и на этот раз слегка задрожал.
– Может, больше не надо? – спросила Джейн.
– Нет, черт возьми. – Он кашлянул раз и другой. Чтобы овладеть собой, Нед начал слегка потирать свои разбитые колени. Потянувшись за простыней, он натянул ее на себя и Джейн.
– Ситуация вышла из-под контроля, – продолжал он, успокоившись. – Я имею в виду, что Викоф уже не владел ею. Олег удрал, а на Викофа набросились с цепями, кастетами и дубинками. Его нашли... – Он снова закашлялся. – Там, возле Франкфуртского аэропорта, есть лес. Тело нашли прикованным к дереву: руки были завязаны за спиной. Кажется, это был дуб.
Он снова остановился и долго смотрел на белый, без единого пятнышка, потолок.
– В холодильнике, помнится, есть еще бутылка «перье».
Джейн принесла ему открытую бутылку, но не забралась к нему под простыню, а села на край кровати и смотрела, как он одним махом проглотил все восемь унций минералки.
– Это было тело Викофа?
– Они отрезали ему голову.
– Нед!!
– Член тоже, как и следовало ожидать. Ты не проверишь, закрыта ли дверь холодильника?.. Дело в том, что у каждого военнослужащего берут отпечатки пальцев, но нам понадобилось какое-то время, чтобы провести проверку в Штатах. В этом случае только на отпечатки пальцев и можно положиться. Я был один, хотя и говорю «мы». Я все это заварил и послал Викофа на это дело. Олег не выплыл, поэтому «мы» больше не было. Слушай, эта чертова дверца холодильника...
Он перевел взгляд на руку, державшую пустую, похожую на кеглю бутылку, и легким движением швырнул ее через комнату. Ударившись о дверь холодильника, она разлетелась на несколько зеленых осколков.
– Ты думаешь, ее легко разбить? – спросила Джейн. – Эти бутылки – небьющиеся.
– Рука у меня такая, – пояснил Нед. – Я чертовски устал от этой истории.
– Ты часто ее рассказывал?
– Ни разу.
– Доскажешь в следующий раз, – предложила она. – Не мучай себя, Нед.
– Почти ничего и не осталось. Через неделю было продолжение в нашей квартире в Бонне. Лаверн вечером уехала с девочками смотреть диснеевские фильмы на английском языке, но с немецкими субтитрами. – Он взглянул на Джейн.
– Лаверн говорит языком диснеевских фильмов? Да?
– И еще на солдатском сленге времен Второй мировой... Вернувшись домой с работы, я нашел записку, что ужин в микроволновке. В квартире никого не было уже несколько часов. Я открыл холодильник, чтобы... – Он задохнулся.
– ...достать бутылку «перье». – Закончила за него Джейн.
– А там был он.
– Что?
– Его голова. Они держали его глаза открытыми, пока не наступило трупное окоченение, Викоф таращился на меня.