На языке у Неда вертелся вопрос о том, почему сотрудник посольства, отвечающий за электрические и другие сети, ищет «связи» в «деле» Риордана. Но он дал Паркинсу продолжить.
– Нет нужды враждовать из-за этого; следует разобраться во всем, не поднимая лишнего шума. Я уверен, что вы согласны?
– Конечно.
– Тогда не могли бы вы мне объяснить, какого черта вы бежали следом за этим типом утром в понедельник?
– А, вот вы о чем! – Нед подался вперед, в его взгляде отразилось прямодушие и стремление помочь. – Я это обязательно объясню, только вы мне сначала скажите, кто был за рулем «мини» и что с ним стало потом.
– Это мелкая сошка по фамилии Феттерс. Чоки Феттерс. За ним тянутся разные дела. Он из тех типов, которых нанимают, чтобы кого-нибудь попугать, а может быть, сделать... и что-нибудь похуже. Естественно, его выпустили под залог. Но если дойдет до суда, а дело Риордана кажется серьезным, мы сможем обвинить его и в покушении на убийство.
– А Риордан на самом деле пропал? Сбежал из госпиталя?
– Сам или с чьей-то помощью. По своей воле или по принуждению. Мы, к сожалению, не знаем. Ну а теперь хватит слушать меня. Ваша очередь, полковник.
– Хорошо. Только позвольте вас сразу предупредить, мистер Паркинс, что в большую часть из того, что я скажу, трудно поверить.
Два фургона, большой и маленький, подкатили к воротам Уинфилд-Хауза. Охранник вышел из привратницкой взглянуть на ник.
– Ну что там еще? – проворчал он.
– «Альбион», – произнес водитель первого фургона. Он сунул руку в бардачок и вылез из кабины с пачкой бумажек.
– Что значит «Альбион»? – неприветливо спросил охранник. Он нехотя взял бумаги и начал их просматривать. – Прокат? Прокат чего?
– Телевизионного оборудования, приятель.
– Ничего об этом не знаю, – упрямо ответил охранник. – Подождите здесь. – Он исчез в привратницкой, но и вернувшись не проявил ни малейшего интереса. В каждой черточке его лица, казалось, сквозило раздражение. Тем не менее он ткнул большим пальцем налево:
– Тащите все это барахло в заднюю часть дома. Аккуратно и без шума.
Фургоны скрылись за углом. В эту минуту маленький белый «метро» остановился у ворот. За рулем сидела Джилиан Лэм в белоснежном костюме, свежая и сияющая.
– Боже, это вы, дорогуша! – воскликнул охранник.
– Это я, дорогуша, – ответила она.
– Вам надо было приехать до фургонов. – Он подмигнул и пропустил белую машину. – Дорогуша, вы меня по телеку не покажете?
– Как же я могу не показать такого красавчика, как вы?
Он крякнул и проводил взглядом машину, которая повернула налево за угол и скрылась следом за фургонами. Охранник присвистнул и вернулся в привратницкую.
* * *
Пандора Фулмер приняла мисс Лэм в одной из роскошно обставленных комнат на первом этаже, конечно, слишком большой для двух женщин. Хотя Пандора все еще злилась из-за того, что казалось ей заговором, предполагавшим сорвать ее прием Четвертого июля, она, как обычно, хорошо подготовилась к встрече с журналисткой.
Пандора указала на стены, покрытые китайскими бумажными обоями ручной работы, потом – на обитые шелком небольшие диваны, поставленные под прямым углом друг к другу.
– Мы будем обедать в саду, – сказала она Джилиан Лэм, – но я решила, что мы можем выпить что-нибудь здесь и ближе познакомиться.
Джилиан села на диван и разгладила брюки спортивного покроя, такие элегантные и экстравагантные, что китайско-викторианское убранство комнаты, стоившее безумных денег, словно потускнело. Пандора, зная, что комната поражает роскошью, тоже оделась «попроще», в стиле, усвоенном студентами колледжей на юге Штатов в 50-х: расклешенная юбка, белая блузка, две нитки жемчужных бус.