Художница расцвела:
– У вас тонкий вкус, господин Дейч! «Перцепция» и «Опус номер шесть» – мои самые лучшие работы! Вы не представляете, сколько времени и сил они у меня отняли!.. – Амалия ещё что-то говорила, но атташе её уже не слушал. Его глаза внимательно перебегали по лицам посетителей галереи, ища нужного человека.
Ага, вот и он!
Человек тоже заметил Дейча, и едва заметно кивнул.
Атташе ещё раз оглядел присутствующих. Вроде бы, агента НЕ ПАСЛИ.
Впрочем, а почему, собственно, его должны были пасти? Не такая он, в сущности, фигура, чтобы за ним бегала местная «наружка»! Да и маскировка продумана неплохо, сегодня у Ройзман целая толпа околотворческой «тусовки», в которой кого только нет: здесь и непризнанные гении местного андеграунда, бизнесмены, клерки из Минкульта, скучающие жёны «новых русских»… Даже ПЯТЕРО КОЛЛЕГ Анатоля из европейских КОНТОР затесались!
Вполне вероятно, что тоже по СВОЕЙ ОСНОВНОЙ РАБОТЕ, как и он.
Тем и хороши бывают подобные мероприятия, что на них очень удобно выходить на связь со своей агентурой. Идеальнее варианта придумать трудно.
Анатоль поприветствовал проходившего мимо британского коллегу и, воспользовавшись моментом, тут же представил его Амалии.
Пока Ройзман с энтузиазмом юной пионерки, впервые отправленной на сбор макулатуры, пыталась разговорить опешившего от такого напора англичанина, Дейч быстро ретировался.
Не спеша перемещаясь сквозь толпу ценителей прекрасного, он успел по пути перекинуться парой слов с каким-то бородачом, вполне сносно говорившем на иврите, но при этом почему-то откликавшимся на вполне русское имя Игнат. Выпил по бокалу шампанского с двумя очаровательными студентками из МГИМО.
Обменялся мнением о только что вышедших дневниках Жоржи Амаду с пожилым мужчиной явно преподавательского вида – и наконец-то пересёкся со СВОИМ ЧЕЛОВЕКОМ. Всё вышло естественно и непринуждённо.
Они поздоровались, как два старых знакомых. Что, в сущности, так и было – оба учились в одном классе, а потом и в институте.
Даже приятельствовали немного. Правда, потом их пути разошлись. После смерти Брежнева, семейство Дейчей уехало в Израиль.
Когда Анатоль вернулся в Москву уже дипломатом, он немедленно разыскал Гарского.
Как оказалось, тот работал в администрации Президента. На весьма незначительной должности. И – не слишком денежной.
Был женат и имел двух детей. По этой самой причине остро нуждался в дополнительных средствах.
Дейч тут же намекнул, что его посольство было бы крайне заинтересовано кое в какой информации, а Гарский, ни капли не смущаясь, с энтузиазмом согласился.
«Как изменились нравы! – подумалось тогда Анатолю с грустью. – Ещё десять лет назад любой советский гражданин, получи он такое предложение, немедленно бы заехал мне в лоб или сдал в КГБ! А теперь даже генералы и депутаты ГосДумы, не стесняясь, продают Родину налево и направо…»
Но вслух, разумеется, ничего такого говорить не стал. Работа – есть работа! Да и он, к тому же, уже давно не советский подданный. И к этой стране не испытывает никакой ностальгии!
Гарский не разочаровал старого приятеля – информация, которую он «сливал» Анатолю, была достаточно ценной.
Не остался в накладе и чиновник. За полтора года на его счету в женевском «Креди де Свис Юропиэн Банк» скопилась вполне приличная сумма.
– Как дела, Толя? – поинтересовался Гарский. Был он в скромном чёрном костюме, судя по всему, пошитом в одном из недорогих московских ателье.
Сегодня Гарский мог себе позволить и более дорогую одежду. Но не делал этого, прекрасно понимая, что тогда немедленно попадёт под пристальное внимание президентской охраны. И это было мудро.
– Как всегда, – пожал плечами Дейч.