Первое время мы еще старались держаться группой, но очень быстро ветер раскидал всех по сторонам, и мы остались с Лукой одни. Сколько времени мы брели так, я не знаю. Может быть, час, а может, и день. По дороге все чаще попадались упавшие люди, но никто не кричал и не звал на помощь, и я до сих пор не знаю, были они живы или нет, но вряд ли мы могли им чем-то помочь.
Новый шквал ветра ударил в лицо, меня качнуло, правую ногу повело в сторону, но каким-то чудом я сумел удержаться на ногах. Сквозь снежную пелену увидел, как Лукаса, который шел впереди меня, снесло в сторону, и он грузным кулем повалился на землю. Я схватил его за обледенелый ворот куртки и попытался поднять.
Нога, нога, стонал он. Я подвернул ногу не могу встать
Давай, давай вставай, сволочь Вставай, ну же Сука ты, сука
Не могу Я не мо-гу
Мне все же удалось поднять его, и какое-то время мы стояли обнявшись посреди безумного белого хаоса.
Иди первым, я за тобой, застывшие губы плохо слушались меня.
Нет, нет, ты иди, я не смогу быстро.
Волки! Во-о-лки! я тряс его за плечи, снег забивался в рот и мешал говорить. Слова, зажатые где-то глубоко, не выходили из горла, а выходил один хрип, непонятный и страшный, но Лука понял меня и шагнул вперед.
«Волки» было нашим кодовым словом. Мы учились в третьем или четвертом классе, когда дед Луки, всю жизнь проработавший учителем, рассказал нам о том, как волки передвигаются в стае. Впереди идут самые слабые старые или больные, они задают скорость всей стаи. Если они пойдут сзади, они отстанут и погибнут. За ними идет пять-шесть сильных молодых волков. В центре остальные волки стаи, потом еще одна группа сильных самцов. Последним бежит вожак, он следит за всей стаей. Животные не люди, они берегут друг друга.
А ветер все усиливался. Я считал шаги, монотонное «раз-два-три-раз-два-три» помогало мне сосредоточиться. Я не мог ошибиться, если бы я упал, нам обоим пришел бы конец. Но надолго Лукаса все равно не хватило он падал снова и снова. У меня не было больше сил поднимать его, я знал, мы сдохнем здесь вместе. Когда он поскользнулся в очередной раз, он просто отказался вставать.
Ты иди, сипел он. Я как-нибудь сам, потихоньку Ты иди, не надо нам вдвоем.
О чем я думал тогда? О том, что черта с два он дойдет сам и что мне его тоже не дотащить. Думал о своих руках, которые давно не чувствовал. А еще думал, что, может, хрен с ним, сяду сейчас рядом с Лукой и просто закрою глаза.
Иди, иди, Лука отпихнул меня, мне казалось, он кричал, хотя на самом деле это был просто беззвучный, хриплый сип. И я пошел. Пополз, разгребая руками снег.
Не помню, сколько времени я брел сквозь этот ад, пока не вышел на домик местных пастухов, где ожидали помощи еще несколько десятков туристов, добравшихся сюда сквозь снежную бурю. Все оставшиеся до прилета спасательного вертолета дни я продолжал надеяться, что каким-то чудом Луке удалось выбраться наверх и что он выжил.
Утром 20 октября 2014 года власти Непала официально объявили о прекращении поисково-спасательных работ на туристическом маршруте вокруг Аннапурны в месте удара циклона Худхуд.
Дмитрий Шишканов
Персональный тренер
Я решил хакнуть Вялого. Ты мне поможешь.
Это прозвучало как утверждение: просительные интонации Максу не слишком давались, да он ими почти и не пользовался. Не было необходимости. Мне полагалось изобразить удивление, так что я остановился и посмотрел на него в упор.
В свои двадцать пять персональный свап-тренер самого дорогого московского клуба Макс был не просто красивым накачанным мальчиком. Нет, это было воплощение жизненной силы в ее самой простой, плотской, искренней форме. Маленький бессердечный бог, настолько искренне влюбленный в себя, что окружающим оставалось лишь разделять это чувство, причем без капли ревности. Уверен, застигни его молодой муж в постели с собственной невестой, все, что он рисковал получить новые грани сексуального опыта.
Впрочем, я увлекся. Молчание.
Макс выглядел если вы любитель музыки позапрошлого века и хоть раз видели альбом «The Best of the Doors», моя задача сильно упрощается: это был он. Мощная шея, широкие скулы, безупречный нос, несвятой нимб черных кудрей. И губы, которые на любом другом лице но только не на этом можно было бы назвать по-женски пухлыми и чувственными, даже вульгарными. Именно они поднимали красоту Макса над контекстом пола, делая ее самодостаточной.
Конечно, он знал о моем к нему отношении. Не из-за своей проницательности в плане интеллекта он был откровенно глуповат (боги могут себе это позволить). Он просто чуял меня как животное. И был уверен, что я сделаю для него все, что ему нужно.
Решив, что выдержал достаточную паузу, я спросил:
Ты хочешь, чтобы я подменил его контрольные ключи? Совершил терминальное нарушение?
Да.
Да? И почему я должен это сделать? Вернее, зачем? Что я получу за это?
Две вещи. Пять миллионов через полгода. А прямо сейчас вот это Макс быстро огляделся. Мы стояли на краю пустынной Таганской площади на территории ватного кластера. Бесформенные в июльской жаре фигуры редких прохожих плавились в отдалении.